– Тям, – наконец объявил он и впился в него маленькими острыми зубками.

– Странник мой, как же сложно у некоторых трапеза-то проистекает. Вот уж этикет – так этикет, нам такое и не снилось.

Тям покосился на девушку, как ей показалось весьма неодобрительно, и продолжил вгрызаться в лакомство.

– Ну ладно... Раз, ты пока – при деле, то и мы себя чем-нибудь займем, – объявила Осси. – Сиди тут и стереги рюкзак. Тям?

– Тям, – очень серьезно ответил зверек и вернулся к печенью.

– Обалдеть – не встать! Будто понимает все. Ну, пошли... – и Осси ужом соскользнула со скалы, под пристальным взглядом Тяма.

Спустившись на землю, Осси достала Гаситель и бросила взгляд на вершину утеса. Тям сидел на месте и хрумкал печенье, периодически почесывая левой ногой за ухом, причем делал это столь легко и непринужденно, что это казалось абсолютно нормальным и естественным.

– Надо тоже так попробовать, – сказала Осси и, пригнувшись, побежала прочь от скалы.

Место, где находится вход в первый круг, она засекла еще сверху. Законы подлости еще никто не отменял, так что он, естественно, был расположен с противоположенной стороны, и теперь приходилось огибать большое и абсолютно открытое для любых нескромных взглядов пространство по очень большой дуге, стараясь раньше времени не приближаться к белеющим невдалеке саркофагам.

На бегу, девушка еще раз прокручивала в уме незатейливый, но кажется вполне выполнимый, план предстоящей маленькой победоносной войны, полностью выкинув из головы все остальные, посторонние и не относящиеся к бою мысли. Осси понимала, что успех ей на этот раз может обеспечить только внезапность и невероятная четкость действий. Один сбой, одна оплошность – и ей придется иметь дело сразу с четырьмя разъяренными хищниками, которых добрые люди и один мятежный полуангел сотни лет натаскивали, чтобы убивать. А поэтому все оплошности и сбои надо было исключить еще в зародыше.

Добравшись, наконец, до прохода между саркофагами Осси, совсем уже согнувшись, чуть ли не ползком, скользнула между ними и замерла на входе в первый круг. Она прижалась к гробнице, сжимая в правой руке Гаситель, а в левой – два небольших кристалла цвета ночи.

Леди Кай специально рассчитала время так, что добралась до входа в тот момент, когда гончая только что пронеслась мимо. Теперь ее грохочущий топот постепенно затихал вдалеке, а время, что ей понадобится, чтобы обогнуть круг и вернуться с другой стороны, нужно было потратить на последние приготовления.

Осси положила Гаситель рядом, осторожно раскрыла ладонь, на которой лежали две небольших горошины кристаллов и, прошептав одними губами несколько слов, сделала над ними несколько медленных круговых движений указательным пальцем правой руки, будто перемешивая воздух над ними. На третьем круге воздух над кристаллами сгустился в небольшой смерчик, на пятом – кристаллы шевельнулись, и поползли по ладони, увлекаемые маленьким торнадо на ладони Осси Кай. Еще немного и  смерчик вместе с мелькающими в нем кристаллами сгустился в густую мутную воздушную сферу, похожую на грозовое облачко, в котором мечутся в поисках выхода черные молнии.

Осси осторожно обхватила эту загустевшую воздушную массу, удерживая рвущуюся на волю стихию в кулаке, и потянулась за Гасителем.

Теперь все было готово и оставалось только ждать.

Ждать – это высокое искусство. И только тот, кто освоил его в совершенстве, может рассчитывать на победу. Монахи далекого горного монастыря учили этому своих птенцов десять долгих лет. Некоторых научили. Осси была одной из них, и, наверное, только поэтому до сих пор была жива...

Теперь ждать оставалось недолго. Совсем чуть–чуть. Но надо было стиснуть зубы и выдержать эти последние перед боем мгновения. Сдержать в себе порыв ударить скорее, раньше, боясь пропустить тот единственный пригодный для удара момент.

Девушка сидела на корточках, прижавшись левой щекой к прохладной поверхности саркофага, и чувствовала, как в камне нарастает гул от ударов мощных лап, стремительно несущейся твари. Чувствовала, как поднимается тугая волна воздуха, гонимая словно поршнем, летящим вперед телом.

«Приготовься», – Хода почувствовала приближение гончей,..

«Пять».

...несущейся во весь опор...

«Четыре».

...по узкому проходу,..

«Три».

Осси сильно сжала кулак, удерживающий сгусток бури, и изо всех сил метнула его через ряды гробниц, целясь на два пальца правее колонны.

...роняя пену из, оскаленной...

«Два».

...в вечной ухмылке пасти.

«Один».

Осси напряглась, как пружина, до боли в пальцах сжав рукоятку Гасителя, и отведя далеко за спину руку для мощного удара.

«Бей!»

Не думая, не чувствуя, и даже не глядя, Осси изо всех сил ударила клинком по горизонтальной дуге, так, чтобы он рассек грудь набегающей сбоку твари.

Разогнавшаяся как на треке, разогретая уже не одной сотней кругов, гончая по кличке Саргаф, и кусок древней зачарованной стали, когда-то очень давно принадлежавший ее главнокомандующему, встретились на максимальных встречных скоростях.

От сильнейшего удара Осси развернуло, отбросило к боковой стенке соседней гробницы и чуть не оторвало руку. Но кинжал она все же удержала. Удержала, вцепившись в рукоять двумя руками. Гончая же даже не поняла, что произошло, когда Гаситель рассек ее туловище пополам от груди до хвоста. Останки опасной твари, пролетев по инерции еще десяток шагов и буквально залив все вокруг рекой крови, хлещущей из перерезанных артерий, с противным чавкающим звуком врезались в плиту саркофага. После чего медленно сползли вниз, оставляя на белоснежной стене огромные кровавые подтеки.

В этот же момент невдалеке беззвучно полыхнула черная зарница. Это военная операция по зачистке кладбища карликов стремительно прошла свою вторую фазу, и сразу же, без предупреждения, наступила третья и заключительная, которая требовала незамедлительного присутствия леди Осси Кай на центральной площади.

Осси перемахнула через гробницу второго ряда легко, будто проходила полосу препятствий в зале для тренировок. Еще два стремительных шага, упор руками в крышку саркофага, тело легко летит вверх, и вот в ноги уже бьют плиты третьего кольцевого прохода. Еще один прыжок, последний, и девушка вылетела на центральный пятачок.

Пока все шло по плану. Почти.

Взорвавшиеся черной грозой кристаллы, сильно затормозили ход времени в этом месте, и две гончие, находившиеся близко к эпицентру просто замерли абсолютно неподвижными изваяниями. Очень скоро их время начнет потихоньку ускоряться, нагоняя свой обычный ход, пока не восстановится полностью, и до этого момента с ними надо было разобраться. Причем, следовало сделать это раньше, чем злобные твари окончательно очухаются и попытаются поужинать интессой.

Третью зверюгу, возлежащую в стороне на крышке гробницы, зацепило только краем черного шторма, и теперь она двигалась очень медленно, будто во сне, но, постепенно и неуклонно ускоряясь. Сейчас она пыталась спрыгнуть вниз с гробницы, и выяснить, кто же потревожил ее покой. Но прыжок пока еще получался слишком затяжным, и это очень ее тревожило.

Пасть ее была разинута совершенно невообразимым образом, исторгая откуда-то изнутри невероятный, замедленный в десятки раз, а оттого очень низкий рык. Кошмарное, доложу вам, зрелище, и не из тех, которые хочется пересматривать каждый день, смакуя подробности.

Первых двух тварей Осси решила взять на себя, а третью – отдала Ходе, просто сорвав с руки браслет и швырнув его в сторону замершей в воздухе гончей. После чего девушка метнула в дальнюю от себя тварь красный кристалл, а сама, выхватив, сияющий рубиновым огнем Гаситель, рванулась к ближней. Сходу ударила клинком и отскочила в сторону, краем глаза отмечая яркий розовый всполох слева, там, где упал кристалл. Тварь, разрубленная пополам, и моментально покинувшая мир живых, скачком вернулась в нормальное течение времени и теперь заваливалась обеими своими половинками на пол в полном соответствии с действующими сегодня законами мироздания.

Где-то сбоку и сзади растянутый во времени рев сменился таким же медленным и низким хрипом, а потом наступила тишина. Да такая, что освобожденные от постоянного звукового давления барабанные перепонки тут же поспешили наполнить голову противным звоном.

«Я все», – поступил доклад от Стража.

Осси Кай повернулась к ней.

На белой плите около гробницы лежала огромная бледно-лиловая туша с вываленным наружу, почти синим языком, с которого медленно стекла на землю тягучая струйка слюны. Глаза гончей, густо налитые кровью, были вытаращены сверх всяких мыслимых пределов, и казалось, что еще немного, и они просто лопнут от распирающего их давления. Судорожно дернулась передняя лапа, царапнув плиту когтями, один вид которых вызывал к путешествию по спине смотрящего огромный отряд мурашек, и еще одна тварь навсегда переселилась за Вуаль.

Осси удовлетворенно кивнула, и пошла к трупу забирать обвившуюся вокруг шеи гончей удавку-Ходу.

– Спасибо, – поблагодарила она Стража.

Хода тихо щелкнула в ответ, заползая на руку.

– Ну, теперь пойдем, посмотрим на последнюю красавицу, – с этими словами Осси не спеша, направилась к самой дальней замершей фигуре, которая только что испытала на себе слегка модифицированное Орденом заклятие Сети.

От огромного количества разом высвобожденной энергии над площадью резко похолодало, и пошел снег, будто кто бросил сверху горсть белого конфетти. Снег кружился, плавал в безветренном воздухе и неспешно, нехотя ложился на камни кладбища, которые видели его в первый раз за все время своего существования. Странное это было зрелище – снегопад на одной отдельно взятой площади в ста ардах под землей.

Среди всей этой красоты последняя гончая стояла абсолютно недвижно, будто памятник самой себе, хотя время действия замедляющего шторма уже прошло, и если бы не наброшенная на зверя Сеть все уже должно было вернуться на круги, так сказать, своя.

Только при очень близком и очень тщательном рассмотрении становилось заметно, что все тело гончей теперь рассечено тончайшими, с волос толщиной, порезами. Такими тонкими, что даже кровь сквозь них не сочилась.

Брошенная девушкой Сеть в мгновение ока развернулась вокруг застывшей во времени гончей, и также мгновенно захлопнулась, нашинковав тело жертвы в один огромный объемный пазл, который держался пока только за счет внутреннего притяжения кусочков объемной мозаики.

Одного легкого толчка кончиком Гасителя было достаточно, чтобы то, что еще совсем недавно было последней в этом мире гончей смерти, обрушилось на землю густой кровавой кашей, расползаясь бесформенной кучей на тонком слое снега.

– Ну, вот и все, а ты хотела против гвардейцев ставить...

«Так ты же – не гвардеец, тоже мне сравнила!  Я же помню, как ты этих гвардейцев тогда гоняла! И штабелями одного за другим укладывала... Ну, ты сказала!» – Возразила Хода.

– Штабелями я, положим, никого не укладывала...

«Значит, они сами укладывались, к вашим к прелестным ногам. А если бы так спор вышел – чтобы ты против гончих... я бы, конечно на тебя ставила. Что ж я, по-твоему, – дура, совсем!» – Выкрутилась Хода.

– Ну, и на том, как говорится, спасибо.

Осси стояла и смотрела на тихое белое кладбище и на искромсанные уродливые трупы, лежащие в лужах остывающей крови. На последние выпавшие снежинки, которые в этой темной крови таяли. На слегка опаленную Черным Ударом статую в центре площади.

– Насвинячили мы тут с тобой... – Осси поморщилась и метнула один за другим три огненных шара, сжигая трупы, и наводя порядок. – Ладно, пойдем уже за вещами, а заодно и глянем, как там наш новобранец.

«Так ты все-таки  решила его взять?» – Обрадовалась Хода.

– Нет еще, посмотрим...

Обратно было решено возвращаться нормальной дорогой. То есть, как люди. То есть, не прыгать горной козой через могилы, а чинно и скорбно пройти по отведенным для этого аллеям, размышляя о бренности всего проходящего и попутно обозревая местные достопримечательности. Но, стараясь нигде особо не застревать.

Сказано – сделано. Прошлись по аллеям, и ничего интересного по пути не обнаружили – тихое, смиренное кладбище чужих королей. Ровные, одинаковые ряды одинаковых, как яйца в кошелке, гробниц. Все, примечательное, похоже, было уже уничтожено и отправлено прямиком за Вуаль, о чем леди Осси Кай, надо сказать ни капельки не сожалела, и угрызений совести по этому поводу отчего-то не испытывала.

Выйдя с кладбища Осси отправилась к скале, которая совсем недавно служила ей наблюдательным пунктом, а теперь выполняла роль склада вооружений и провианта, бдительно охраняемого Тямом. По крайней мере, леди Кай так надеялась.

И совершенно напрасно.

Скала была на месте, склад, в виде походного рюкзака, – тоже, а вот охрана, доев, выданное ей в качестве платы за добросовестное несение караульной службы печенье, самовольно пост покинула. Причем, в неизвестном направлении.

– Вот, и доверяй после этого людям, – проворчала Осси.

«А он – не человек, ты разве не заметила?» – Поинтересовалась Хода.

– Девушку обмануть любой так и норовит, будь он человек, или не очень... – вздохнула обманутая девушка, после чего, нацепив рюкзак, слезла со скалы.

«Доверчивая ты моя», – пожалела ее Хода.

– Да, уж... За это и страдаю...

«Ладно, может, вернется еще. Мало ли, может, дела какие. Или, может, испугался... Мог ведь он испугаться? – Спросила Хода, и, не дожидаясь, что скажет на это Осси, сама тут же и ответила. – Конечно, мог. Факт! Ты и сама бы сбежала, если бы со стороны посмотрела, что ты там вытворяла, бросаясь направо и налево черными молниями и размахивая окровавленным ножом. А в довершение еще и снегом все засыпала...»

 – Снегом, не я... Снег сам пошел, – возразила Осси. – И, скажи, ты кого успокаиваешь? Меня или себя?

«Чего мне себя успокаивать? Я и так спокойна. Это вы, девушки, любите всяких там плюшевых тискать. Как прирежете, да на куски раскромсаете одну-две твари позубастей, так сразу и хватаете что-нибудь мохнатое, типа, мы – не наемные убийцы по контракту, мы – не такие, а очень даже нежные, и зверюшек, вот, любим... Так, что, милая, – за тебя... За тебя, родимую, переживаю».

Так перебрасываясь пустыми фразами и оттачивая друг на друге свое остроумие, просто, чтобы не потерять навыков, и снимая, тем самым, стресс после короткой, но кровавой драки, они вернулись к катафалку.