Глава восьмая

Они вступили на Мост.

Не на мост, а именно на Мост. Тот самый, который был изображен на барельефе двери. Тот самый, на котором кипел нешуточный бой, и на котором сотнями клали свои головы в остроконечных капюшонах карлики–пацифисты, не признающие никакого оружия. Не понятно, кстати, во имя чего клали...

Мост был довольно-таки  обычным. Немного узким и огороженным все такими же невысокими бордюрчиками, да немного изгибался вправо, упираясь в берег изящной дугой. И еще он был просто завален костями. Они лежали толстым слоем, местами достигая краев бордюра. Идти по ним было неприятно и очень неудобно.

– Дорога мертвых! Ну, хоть что-то понятным становится... – вздохнула Осси.

 А в остальном, мост был вполне обычным. Под ногами на составные части не разваливался и в горку для скоростного спуска прямо в пропасть не превращался. А что в нем было необычным, так это то, что через каждый десяток шагов бордюрчики по бокам вспучивались небольшими постаментами, на которых величаво восседали каменные изваяния каких-то диковинных зверей, немного похожих на вынутых из панцирей  черепах, зато с крыльями.

Осси напряглась, было поначалу, ожидая от них очередного подвоха, типа – сейчас оживут и скопом накинутся, но Хода молчала, да и оживать никто, вроде, не собирался. Так что вскоре девушка все же расслабилась, но руку с кинжала все равно не убирала.

«Я смотрю, ты таким прямо доверием к нему воспылала», – заметила Хода.

Вместо ответа Осси только погладила рукоятку, и продолжала идти вперед.

Дуга заканчивала свой поворот, впереди меж двух небольших холмиков уже виднелся выход на твердую, так сказать, землю. И все пока складывалось неплохо. Во всяком случае, лучше, чем до этого. Видимо судьбе то ли надоело пакостить по мелочам, то ли она просто отвлеклась не надолго...

Едва только Осси подумала эту, бесхитростную, в общем-то, мысль, как судьба, только этого, по всей видимости, и ожидая...

В общем, левый холм открыл глаза.

А потом встал.

Не требовалось никакой напряженной работы мозга, чтобы опознать в нем теперь одну из трех длинношеих тварей, изображенных на двери. Сходство было передано, просто великолепно.

– Ты выиграла. Твои, действительно, победили, – сказала Осси.

«Да уж... – отозвалась Хода. – И надеюсь, что он остался один».

А тварь, пока действительно одна, не спеша, позевывая и вообще, всем своим видом выражая крайнюю степень неудовольствия оттого, что ее разбудили, направлялась к ним.

Шла она неспешно, даже вальяжно, переваливаясь на коротких толстых задних лапах, и слегка опираясь на согнутые передние. И также неспешно вразвалочку вступила на мост, где и остановилась, вытянув шею и полностью блокируя выход.

Она стояла и ждала. Молча. Не ревела, не рычала, не лаяла, просто молча стояла, не делая никаких попыток приблизиться, и ждала. Как будто делала скучную рутинную работу.

Осси тоже замерла, не двигаясь с места, и тоже не спешила бросаться на тварь с истошными криками, потому, что внутренний голос подсказывал ей, что криками, хоть истошными, хоть не очень, это чудище не напугать. А к внутреннему голосу надлежит прислушиваться. Хотя бы иногда.

Они стояли шагах в сорока друг от друга, играя в гляделки, и выжидали.

Тварь переступила с ноги на ногу и широко зевнула, продемонстрировав два ряда острых, кривых и довольно-таки  больших зубов. Осси намек поняла и, сотворив в левой руке небольшой огненный шар, правой вытянула из ножен Гаситель.

Зверюга вытянула вперед шею, чтобы оценить угрозу получше и замерла, переводя взгляд с шара на кинжал и обратно. Проделав это несколько раз, она уставилась на Осси своими маленькими, глубоко посаженными глазенками, видимо пытаясь, все это свести воедино. Судя по всему, результат ее не особо впечатлил, и она решила перейти к более решительным действиям.

Переход к этим решительным, а, точнее, к боевым действиям был стремительным и неожиданным. Только что спокойная и вальяжная громадина, взревела так, что разом заложило уши, и с места сорвалась в галоп. Она неслась по мосту, совсем не смешно размахивая своей нелепой головкой на длинной шее, и сокрушая, расставленные по бокам скульптуры крылатых черепах. Толстенные ноги в пыль сминали кости и черепа, а мост дрожал, как при хорошем землетрясении.

Леди Кай сделала шаг назад и отпустила шар. С шипением, оставляя позади небольшой дымный хвост, шар ударил даже не пытающуюся увернуться от него громадину в грудь. Затрещала опаленная шерсть, и запахло горелым. Зверюга остановилась, опешив от неожиданности, взревела еще громче не то от обиды, не то от боли и приняла такую уже знакомую по изображению на барельефе стойку. Легким и непринужденным движением лапы она отломила скульптуру крылатой черепахи от постамента, и, не особо напрягаясь, метнула ее в Осси.

Каменная глыба летела, как выпущенное из пушки ядро. Причем выпущенное очень и очень прицельно. А поскольку встреча с метательным снарядом такого калибра пока не входила в планы ведения военной компании, Осси поспешно отскочила на несколько шагов, которые были признаны Ходой достаточными, для того, чтобы избежать близкого знакомства с летящим в них снарядом. Камень ударился в бордюр в трех шагах от них, поломив ограждение и породив целый рой больших  и не очень осколков, которые брызнули во все стороны. Только выставленный Ходой барьер защитил девушку от полагавшейся ей порции быстрых и острых каменных брызг.

Сопроводив окончание неудавшейся бомбардировки разочарованным ревом, тварь на мгновение замерла, видимо обдумывая дальнейшие действия.

Воспользовавшись этим замешательством в стане противника, Осси отступила еще на несколько шагов и послала в цель сразу два огненных шара, один за другим. Два дымных следа еще не растаяли в воздухе, а с руки девушки уже сорвался следующий. Получив сразу несколько, весьма чувствительных ударов, тварь замотала головой, совсем как боец киро, пропустивший удар прямой правой, и по всем правилам должна была грохнуться на помост – то есть на мост, усеянный костями. Но, по всей видимости, тварь не была знакома с этим благороднейшим развлечением дворцовой гвардии, потому что, тряхнув головой она быстро пришла в себя и, не обращая больше внимания на ударяющие прямо в морду огненные клубки, устремилась в последний и решительный бой. Она неслась прямо на Осси горой обезумевшего от ярости мяса, круша бордюр, своими страшными лапищами, и наплевав на жалящие укусы огня.

Осси Кай продолжала шаг за шагом отступать назад, с невероятной скоростью извлекая из воздуха сгустки огня и отправляя их в стремительно приближающуюся цель.

На мгновение, прекратив расстреливать зверя, Осси швырнула в него темно-синий кристалл и прошептала спусковое заклинание, освобождающее его от консервации. В тот же миг туман внутри пирамидки беззвучно взорвался. Мир полыхнул синим пламенем, быстро, правда, пропавшим, но оставившим после себя два облачка такого же синего дыма, которые тотчас же устремились к монстру. Столкновение зверя с двумя накинувшимися на него клочьями дыма произошло на огромной скорости, и зверь просто пролетел сквозь них, практически не заметив.

И тут же истошно взвыл от боли.

Невинные на вид, и, переливающиеся всеми оттенками синего – от бледно-голубого до насыщенного индиго, – эти клубы дыма мгновенно содрали с твари всю кожу, и хотя  зверь все еще по инерции летел прямо на Осси, он был уже мертв. Правда, он этого еще не знал.

Чтобы окончательно убедить тварь, что все уже кончено Осси послала в надвигающуюся на нее гору кровавого мяса еще два шара, и в этот момент, при очередном шаге назад, под ногу девушки подвернулся череп. Поскользнувшись на нем, Осси взмахнула руками,  пытаясь найти опору и сохранить равновесие, но, не удержавшись на ногах, упала навзничь.

Зверь, получивший прямо в упор два огненных заряда, потерял скорость, сделал на подгибающихся ногах еще три шага и замер, закрывая собой весь обзор. А затем его огромная туша рухнула прямо на девушку.

И прямо на выставленный навстречу Гаситель.

Мост содрогнулся. И в очередной раз пошло гулять по подземной долине эхо, мирно спавшее много веков подряд, а теперь вот получившее столько пищи за один день. Пометалось от стены к стене, и снова угасло, уступив поле боя тишине, которая привычно и по-хозяйски темным безмолвием укрыла свои владения.

Из пропоротого кинжалом брюха твари вытекала густая темная кровь, добавляя свой терпкий запах, к ароматам паленого мяса и зверя. Осси лежала под навалившейся на нее освежеванной тушей, из спины которой торчало пылающее красным светом острие Гасителя. Туша была невыносимо тяжелая и всей своей массой давила на девушку, которая от этого еще сильнее упиралась в осколки костей. Поерзав, пытаясь выскользнуть из-под придавившей ее громадины, Осси добилась только того, что кости, на которые она была опрокинута, впились в спину еще больнее. А навалившаяся сверху туша даже не шелохнулась. Левая рука и ноги были зажаты намертво, и пошевелить она могла только правой рукой, находившейся глубоко в распоротом брюхе твари, и, все еще сжимавшей рукоятку Гасителя.

Ну что ж... раз другого выбора нет, будем прорубаться...

Осси зажмурила глаза, задержала дыхание и принялась шуровать кинжалом, как кочергой в камине. Жуткая вонь захлестнула горячей волной. Но с каждым поворотом кинжала-кочерги дорога к свободе, а, главное, к чистому воздуху становилась все шире, а сама свобода и вечный ее спутник – пьянящий свежий воздух, – все ближе. Наконец искромсанная туша развалилась надвое, и Осси поскальзываясь в крови и отряхивая с себя ошметки мертвой плоти, выбралась из-под поверженного, и чуть не похоронившего ее под собой, врага.

«Долог путь мертвых – это оно конечно. Про это говорилось! А вот чтобы сквозь мертвого живого прорубаться... Что-то не помню, чтобы такое было обещано в программе развлечений», – подала голос Хода.

Воняло как на скотобойне. Да и выглядело очень похоже.

– Надо найти какое-нибудь местечко… В порядок себя привести, – с этими словами леди Кай, вся с ног до головы вымазанная в крови, будто ведьма на шабаше, побрела по мосту. – Если, конечно, у него дружков тут не осталось.

Дружков не осталось. Видимо не пережили они все-таки  нашествия карликов, и поверженная только что тварь была единственным оставшимся в живых победителем в той давней битве.

Мост, наконец, закончился, и Осси вступила на другой берег.

Далеко слева высилась скала с вырубленным в ней замком. Дорога же, огороженная огромными валунами и щедро усыпанная костями забирала правее, уводя в сторону от усыпальницы. Громоздившиеся же между дорогой и замком скалы и валуны, разделенные глубокими извилистыми трещинами и провалами, заставляли забыть о коротком пути напрямик. Так что других вариантов, кроме, как топать по дороге, или рядом с ней, чтобы не тревожить останки поверженной армии, не было.

Вдоль тракта, на некотором удалении друг от друга, стояли высоченные квадратные и чуть расширяющиеся к вершине столбы, иногда покосившиеся, и порядком уже потрепанные временем. Назначение их было непонятно, но кто-то потратил немало сил и времени, чтобы доставить их сюда и украсить ими пейзаж. Проходя совсем рядом с одним из таких столбов, Осси обнаружила, что одна из его сторон полностью покрыта выбитыми на ней письменами. Письмена эти были напрочь незнакомы, и ни каких, даже смутных ассоциаций не вызывали. Да и вообще не понятно было, следует ли читать этот текст слева направо, или сверху вниз, либо еще каким-нибудь более экзотическим способом.

– Видала что-нибудь подобное? – Обратилась девушка к Ходе.

«Нет. Такого ничего не припомню».

– Запомни, на всякий случай, – попросила Осси и подняла свой живой браслет повыше, продолжая рассматривать старые, местами выщербленные буквы.

«Готово», – сообщила Хода через некоторое время.

Вернувшись на дорогу, Осси побрела дальше, крутя головой по сторонам и выискивая подходящее для привала место. Место, где в относительной безопасности можно было бы привести себя в вид, хотя бы отдаленно подобающей странствующей графине, или, на худой конец – искательнице сокровищ, сейчас более напоминавшей измученного непосильным трудом мясника.

Время шло, а место все не находилось. Дорога, зажатая с двух сторон валунами, и торчащими между ними столбами, петляла то, удаляясь от разлома на приличное расстояние, то, возвращаясь к нему, и стелясь по самому краю пропасти. Наконец, сделав очередной резкий поворот, тропа вывела на некое подобие площади. Во всяком случае, это было почти ровное, покрытое плитами и почти незахламленное камнями пространство, окруженное с трех сторон круто вздымающимися в высь скалами, а с четвертой – ограниченное разломом.

– Ну вот, хоть что-то, – сказала Осси, стягивая рюкзак и располагаясь в небольшой нише под нависающими над ней скалами.

На приведение себя в вид подобающий Осси потратила кучу времени, еще большую кучу салфеток и два пузырька с очищающими заклинаниями.

Критически оглядев получившийся результат в маленькое зеркальце, леди Кай вздохнула:

– Все равно как бродяжка...

Хода тактично промолчала.

Закончив с туалетом, леди Кай села на землю, вытянув ноги и откинувшись спиной на скалу, прикрыла глаза и позволила себе небольшую передышку.

«Кстати, он снова здесь», – задумчиво сообщила Хода.

– Кто снова здесь? – Переспросила Осси, глаза впрочем, не открывая.

«Ну, тот... – Хода замялась, пытаясь подобрать слова, чтобы объяснить. – Тот. Который с глазами. С острова».

– А... Тям? – Поняла Осси.

«Ну, да. Тям», – согласился Страж.

– И где же он?

«Не знаю. Я его не вижу. Просто чувствую, что он где-то рядом. Его магию трудно с чем-нибудь спутать».

– Наверное, ему печенье понравилось, еще хочет, – улыбнулась Осси.

«Хорошо, если он только печенье кушает...»

– Ты же говорила, что он не опасен, – Осси приподнялась, повернула голову и посмотрела на Ходу, которая, как всегда во время привала, возлежала поверх рюкзака.

«Не опасен, вроде...»

– Не нравится мне это твое «вроде»! Скажешь, если он будет поблизости, – девушка встала.

«Оставь ему печенье», – вдруг попросила Хода.

– Еще чего, самим мало, – проворчала леди Кай, но половину печенюшки все-таки  отломила и положила на большой плоский камень. – От нашего, как говорится, стола, вашему...

После чего, нацепив оружие и подхватив рюкзак вместе с Ходой, отправилась к противоположенному выходу с «площади». Пересекая пустырь, она изо всех сил сдерживала себя, чтобы не оглянуться раньше времени. Только уже на выходе, перед тем как завернуть за большой серый, испещренный глубокими рытвинами валун, она обернулась назад, пристально вглядываясь сквозь вечноцарящие здесь сумерки.

Может быть, показалось, но, вроде, мелькнула какая-то маленькая пушистая тень около того большого плоского камня, который еще недавно служил Осси столом. Хотя, может быть, все-таки  показалось...

А сразу за поворотом ее ждал сюрприз.

Сюрприз, мягко говоря, странный. А говоря не мягко – очень странный. И немного жутковатый. К тому же, здесь, посередине дороги – абсолютно нелепый.

Сразу за поворотом была небольшая развилка, в центре которой стояли небольшие, но роскошные, с поправкой на время, носилки. А на них лежал гроб. Маленький и богато украшенный. Ну, и куча костей рядом... Это уж как заведено…

Осси остановилась как вкопанная.

– Какие мысли?

«Давай посмотрим».

Поскольку мыслей было не много, и они совпадали, Осси подошла к носилкам-катафалку.

Все было обставлено очень роскошно, и даже время было бессильно тут что-нибудь изменить. Легкий налет пыли, вот и все на что отважились пролетевшие над катафалком века. Гроб был как новый. Аккуратный, маленький, как раз по размеру карлика, как представляла себе Осси этот исчезнувший когда-то давно народец. И стоял он тут, ожидая погребения, судя по всему, не одну тысячу лет.

И катафалк, и гроб были украшены с невероятной роскошью. Крышка гроба была инкрустирована дорогими и редкими породами деревьев и драгоценными камнями, среди которых было несколько довольно-таки  крупных рубинов и изумрудов, а посередине сверкала массивная золотая нашлепка в виде короны.

«Кажется, я поняла...»

– Кажется, я и сама поняла, – перебила ее Осси. – Карлики собирались похоронить своего короля...

«...когда на них напали эти твари и всех перебили, – закончила Хода.

– Они шли на похороны. Вот почему они все были без оружия, когда на них напали и не дали закончить обряд. И вот почему гроб стоит тут, а не там, где ему положено быть.

 «А где ему положено быть?» – Поинтересовалась Хода.

– Видимо, где-то дальше. Там, куда они направлялись. Они просто не успели туда добраться, – предположила леди Кай.

«Да, похоже на то», – согласилась Хода.

Осси сдула с крышки пыль, стерла остатки рукавом и принялась внимательно ее рассматривать.

– Ну что, давай, откроем? – и, не дожидаясь ответа, Осси взялась за крышку и без особого труда сдвинула ее в бок.

Внутри лежал небольшой скелет, сжимавший в руках меч. А на  маленьком его черепе, чуть покосившись, возлежала корона.

Не валялась, не лежала, а именно, возлежала. Даже в смерти, даже после такого количества времени, не оставившего ничего от посмертно-парадных одеяний и бренной плоти, от скелета исходила аура невероятного величия и достоинства.

Меч, на вид, был довольно простым. Остававшийся острым и крепким клинок был украшен неизвестными рунами, сбегающими от рукояти к острию. В общем, оружие – и оружие… А вот корона была необычной. Представляла собой она небольшой, но толстый и массивный золотой обруч, изображающий переплетенные ветви гамары, украшенные тончайшими листьями. Черенки и прожилки листьев были отлиты из золота, а сами они набраны из тончайших рубиновых пластин. Видно было, что делали ее настоящие мастера, и стоила такая безделица по сегодняшним ценам, как небольшой остров. Причем вместе с замком, обстановкой и прислугой до кучи.

«Строго, неброско и изящно, – прокомментировала Хода. – Только вот, пожалуй, я бы ее оставила...»

– Я и не собираюсь ее трогать, – оборвала ее Осси, задвигая крышку на место. – Не переживай, Я вообще думаю, что нам надо бы закончить то, что они не успели. В конце концов, мы даже дрались с одним и тем же врагом… И мне кажется, что мы должны его похоронить. Не должен король, пусть даже не наш, оставаться не погребенным. Это – не правильно.

«А где ты собираешься его хоронить?» – Поинтересовалась Хода.

– Ну, шли же они куда-то... Давай, посмотрим куда. А потом вернемся за ним, – Осси кивнула на гроб. – И заберем... Я не думаю, что это нас задержит надолго.

«Наверное, нет, – согласилась Хода. – В принципе, можно, конечно, себе позволить  ненадолго отвлечься на что-нибудь благое. Для разнообразия».

- Вот давай и отвлечемся! Зато совесть наша спокойна будет, - Осси поправила крышку, задвинув ее поровнее, обогнула катафалк и, минуя развилку, зашагала дальше по дороге, выбрав правую, обильно усыпанную костями.