Двор действительно был не очень большим, и со всех сторон огорожен скалами. В одной из них были прорублены широкие ступени, которые вели к массивной каменной двери. По периметру двора стояли большие каменные скамейки, а слева из скалы в большую каменную чашу бил родник. Причем, что удивительно, чаша была наполнена до краев, но вода из нее на каменные плиты двора не выливалась. Не единой, заметьте, капли.

На краю чаши сидела совершенно неизвестная Осси то ли птица, то ли просто какая-то летучая тварь. По всей видимости, она только что испила родниковой водички и теперь, расправив свои перепончатые крылья (значит, все же – не птица), собиралась взлететь. Взлет ее растянулся на несколько столетий, потому как, тварь была каменная и являла собой украшение этого небольшого фонтана. Настолько, кстати, реалистичное украшение, что Осси даже задумалась – не была ли эта тварь когда-то очень давно живой, а потом так не вовремя присела на край этой чаши и попалась при этом на глаза некромансеру.

Никаких других украшений и страшилок типа огромных статуй, изображающих оскаленные хари, черепа с крыльями, или что-нибудь еще, указывающее на то, что за этой дверью однажды взяло и поселилось зло, да непросто зло, а сам Мастер Белого Трибунала, Осси не увидела. Двор – как двор. Лестница – как лестница. Разве, что охрана во дворе была, мягко говоря, специфическая, – ну, так у всех свои причуды, что тут попишешь...

Весь двор целиком Осси, правда, не видела. Укрывшись за скалой, и потихонечку выглядывая за поворот, видно ей было только чашу фонтана, да центр двора с тремя лениво шевелящимися там фигурами. Тем не менее, этого было достаточно, чтобы представить себе диспозицию и начать. А дольше, как говорится, – по обстоятельствам.

Успела леди Кай рассмотреть и фалькаты. Если верить Ходе, что алебарда у седьмого стражника была карликовой, то фалькаты карликовыми не казались. Конечно, они были несколько меньше обычных, но их хищно загнутые, как клювы у грифов, лезвия, расширяющиеся к кончику меча, чтобы там резко оборваться острым когтем, внушали вполне взрослое уважение.

Рассмотрев все, что только можно было с этой позиции, Осси отступила назад и целиком скрылась за скалой.

Убедившись, что Хода уже устроилась на левой руке и к бою практически готова, Осси вытащила из кармашка белый кристалл с выбитой руной «Гаст» на боковой грани, и, прошептав заклинание, прилепила его кусочком смолы к скале на уровне пояса. Почти сразу же кристалл выпустил тонкий и едва заметный взгляду, луч, который тут же уперся в противоположенную стену, нарисовав на ней крохотную зеленую точку.

Ловчая Сеть, подобная той, которая защищала гробницу Лехорта от излишне любопытных взоров, была взведена и готова, что называется, к употреблению. Теперь, для того чтобы паутина смертоносных лучей развернулась здесь во всей своей красе, достаточно было всего один раз пересечь почти невидимый луч.

Сделав шаг вперед, Осси достала капсулы с Шамерским Огнем, взяла по одной в каждую руку и крепко сжала кулаки.

– Готова?

«Да».

– Отлично. Тогда начинаем. Действуй по обстоятельствам.

Расстояние до двора было совсем не большим, и Осси преодолела его за пару шагов, влетев во двор, и, в прыжке метнув капсулы с Огнем. Одну не глядя – в центр, вторую вправо – в двух, разворачивающихся в ее сторону, скелетов. Слишком медленно они это делали...

Не дожидаясь результата, и не оставшись посмотреть на окончание действа под названием «зима наступила внезапно», Осси, едва только ноги коснулись земли, резко оттолкнулась и кувырком назад ушла обратно под защиту скалы. В этот момент сзади полыхнуло синим, и эта необычная зарница сопровождалась коротким мощным ударом, от которого колыхнулась земля под ногами.

«Трое в центре – готовы. Те, которые сбоку – не знаю, не видела», – доложила Хода.

Ноги сами несли леди Кай по проходу, зажатому между скалами. Краем глаза она заметила мелькнувший мимо кристалл на стене, а это значило, что сторожевая нить уже порвана и погоню ждет неприятный сюрприз. А погоня уже вовсю гремела костями по камням в трех-четырех шагах позади.

Раздался короткий пронзительный свист, и снова полыхнуло. На этот раз вспышка была изумрудной, и окрасила серые скалы в непривычный для них зеленый цвет, будто разом все они проросли сочной свежей травой. Но длилось это недолго, а потом все вернулось в свою серую норму.

«Еще один готов. Осталась только алебарда», – продолжила репортаж о ходе боя Хода.

Топот раздавался уже совсем рядом, а затем к нему добавился крайне неприятный свист рассекаемого огромным лезвием воздуха – это разупокоенный пытался на бегу дотянуться до нее своей алебардой. Осси наддала и прыжком ушла  в сторону, только ветер тугой волной ударил сзади по волосам.

Чуть-чуть не дотянулся. А в следующий раз в этот ветер может быть завернуто что-нибудь большое и острое, и ударить он может уже не по волосам. Так что, нужно было срочно уходить в отрыв, сбрасывая, наступающего на пятки мертвяка. Во что бы то ни стало, надо было отыграть несколько ардов и, развернувшись, встретить противника лицом к лицу. Или, точнее говоря, – лицом к черепу. И с Гасителем в руке.

Осси выплеснула все свои силы в стремительный бросок, разрывая дистанцию между собой и несущимся сзади костяком. Еще чуть-чуть и все – можно разворачиваться.

Вот промелькнул справа внизу абрикосовый комочек Тяма, а вот уже показалась и скала, за которой Осси наметила точку разворота. До нее оставалось всего – ничего, когда сзади раздался грохот и дребезг упавшего на камни металла.

Осси обернулась через плечо и тут же, резко затормозив, повернула назад. Туда, где в каменной пыли все еще лежал, растянувшись во весь свой карликовый рост, скелет, под ноги которого бросился Тям, а рядом валялась выпавшая из рук алебарда.

Скелет уже поднимался, опираясь на свои костлявые руки, когда Осси прыгнула и, с размаху, еще в прыжке, наотмашь ударила Гасителем. Мелькнул красной молнией зачарованный клинок, и громко хрустнули перерубленные шейные позвонки. Маленький череп, насильственно отделенный от своего основания, описал в воздухе небольшую дугу и, ударившись о скалу, с противным треском раскололся на несколько частей.

Интересно, но скелет так и остался стоять, замерев в той же позе, в которой встретил свою вторую смерть – приподняв верхнюю часть своего, с позволения, туловища, на прямых руках. Будто, потеряв череп, а с ним и нить, которая связывала его с этим миром, он тут же превратился в памятник самому себе.

А в двух шагах от него, около скалы, как ни в чем не бывало, сидел Тям, только что совершивший геройский подвиг, и, брезгливо морща черный носик, разглаживал ручками свою всклокоченную шерсть.

– Ну, ты даешь! – Осси потрепала его пушистую голову. – Спасибо, мой герой!

– Тям,  – коротко мяукнул герой, всем своим видом показывая, что совершать подвиги это для него – дело обычное, да и вообще, – он целый день может этим заниматься.

«Поднимается активность. Там во дворе», – подала голос Хода.

– Оставайся здесь, – коротко бросила Осси Тяму и поспешила навстречу растущей магической активности.

Прохрустев по мелко порубленным костям скелета, со всей дури влетевшего в Ловчую Сеть, Осси осторожно высунулась во двор.

Воздух после двух ударов сильно концентрированного холода уже немного прогрелся, но все равно горло и легкие еще обжигал. Земля во дворе была покрыта инеем, причем в центре и сбоку была выморожена весьма основательно и глубоко. Будь такое не здесь на каменистой подземной равнине, а где-нибудь в лесу или в поле, тут не росло бы ничего еще года полтора. А камни... они камни и есть. Только оттают они тут без солнышка очень и очень не скоро, и долго еще два белых, выжженных холодом, круга будут напоминать о том, что здесь когда-то применяли весьма серьезную магию.

В центре двора стояла скульптурная композиция из трех замороженных скелетов, справа еще одна, правда менее живописная. Опасности для Осси они больше не представляли, и представлять не будут года еще, эдак, два, пока не оттают окончательно. Если конечно не решить вопрос кардинально прямо сейчас и не отделить черепа от того, что их по земле, а в данном случае – под землей, носит. Но этим можно было заняться позже, а пока же следовало выяснить, что же тут еще такое зашевелилось, и что все-таки  почувствовала Хода.

– Ну? – Одними губами спросила Осси.

«Их двое. В скалах – справа и слева. Тот, который слева – рядом с фонтаном, ближе к нам. Который справа – вылезет чуть подальше скелетов».

– Что это?

«Не знаю. Но они приближаются. Левый ближе».

Осси зажгла в руке огненный шар и повернулась налево.

Ждать пришлось не долго. Хотя первый момент, когда из серой скалы стало проступать нечто, Осси все-таки  пропустила. Очень медленно и незаметно скала рядом с каменной чашей стала вспучиваться пузырем, сначала сохраняя свою каменистую структуру, а затем, будто пленку из камня прорвало, и из нее показался шар, около арда в диаметре. Он проявлялся из скалы очень медленно, нехотя, будто досадуя, что его потревожили, прервав глубокий и очень приятный сон. Шар переливался радугой и был похож на большущий мыльный пузырь с глазами, зачем-то забравшийся в центр скалы.

Да, пузырь был с глазами, и было их много. Расположены они были по кругу чуть выше экватора. Были они, примерно, с ладонь величиной и моргали вразнобой, периодически закрываясь мутной молочной пленкой. Смотреть на это было почему-то противно. Гадкое какое-то чувство рождало это, безобидное в общем-то, зрелище. Гадкое до тошноты.

Не дожидаясь, пока пузырь вылезет из скалы целиком и развернется во всей своей красе, Осси метнула в него огненный шар, а затем еще несколько. Судя по реакции, встреча с маленькими огненными собратьями пузырю не очень понравилась. Место, где в него попали шары, помутнело, задрожало и пошло рябью, но на этом, пожалуй что, все и закончилось.

Вскоре пузырь, почти целиком уже вылезший из скалы, стал покрываться маленькими синими молниями, которые шевелились во все стороны как щупальца хищного цветка. Они потихоньку росли, удлинялись, а вскоре послышалось и характерное потрескивание электрических разрядов.

– Это не хорошо, – отметила Осси и, перестав швырять огненные шары, которые, судя по всему, большого толка не возымели, потянулась за арбалетом.

В этот момент шар высвободился, наконец, из каменного плена и с необычайной легкостью и проворностью взмыл вверх. Мало того, едва только он покинул скалу, маленькие молнии, которыми он был покрыт к этому времени уже весь – словно синей шерстью порос, все собрались снизу и долбанули в землю рядом с девушкой мощнейшим разрядом. В воздухе запахло свежестью и очень скорой смертью.

Ухватив арбалет за рукоятку, Осси отпрыгнула в сторону, и тут же ровно в то место, где она только что стояла, с треском вонзилась еще одна молния, оплавив камень и брызнув во все стороны голубыми искрами и каменной крошкой.

«Второй выползает», – сообщила Хода.

Разряды следовали один за другим, и Осси только и успевала от них уворачиваться. О том, чтобы поднять арбалет и прицелиться, или хотя бы просто навести его в сторону парящего в воздухе пузыря, не было и речи. Все это очень напоминало танец на сковородке, когда задержаться на одном месте неминуемо означало – тут же поджариться.

«Мне кажется, что пока он в скале, он не так опасен, – высказала предположение Хода. – Так что лучше его сейчас кончать».

– Легко сказать, – буркнула Осси, с трудом уворачиваясь от очередного разряда.

Но все же в словах Ходы было рациональное, причем даже очень рациональное, зерно. С этим нельзя было не согласиться, и Осси уже очень корила себя за то, что позволила первому пузырю вот так запросто выбраться на поверхность. Если, и когда, их станет два, задача сохранения жизни сильно усложнится. Поэтому, – и тут Хода была абсолютно права – следовало наплевать на очередность, и сосредоточить все усилия по умерщвлению, на втором, еще не до конца вылупившемся из камня, госте.

Легко сказать и решить. Куда труднее сделать. Особенно когда лупящие в тебя  молнии не дают ни малейшей передышки.

Маневрируя по двору и выписывая траекторию, которой позавидовала бы любая пьяная змея, Осси переместилась так, что второй, нарождающийся из скалы шар, оказался ровно напротив нее – на противоположенном конце двора. После этого она, вскинув арбалет к животу, побежала прямо на него, веером поливая радужного красавца стеклянными иглами.

Молнии от первой гадины били след в след, и Осси молила Странника, а заодно и всех других известных ей богов, чтобы парящий над головой молниеносец не допер до такой несложной, в общем-то, штуки, как упреждение.

С сочным чавканьем стеклянные иглы вонзались в радужную кожуру, вылезающую из серой скалы, вбивая внутрь шара одну за другой инъекции  родерского серебра. Ох, как это ему не нравилось! Шар визжал и корчился, покрывшись мутными, местами уже блестящими от растекающегося внутри серебра, пятнами. А когда один из болтов попал точно в глаз, брызнувший во все стороны белой слизью, шар начал просто на глазах сдуваться, оглашая все вокруг, премерзким и очень пронзительным визгом. Будто остро отточенным мечом вели по стеклу. Как бы то ни было, но вылезать из камня он прекратил. А когда получил новую порцию игл и лишился еще двух своих буркал, его уже можно было не принимать во внимание. Опали, нарождающиеся было, синие искры, волнами пробегавшие по его поверхности, а сам он как-то сразу посерел и замолк, истекая на землю розовой слизью.

Тем временем, Осси пронеслась через весь, не такой уж большой двор, и перед глазами, закрывая весь мир, стремительно росла серая скала. Времени разворачиваться уже не было, и девушке пришлось изобразить акробатический этюд, запрыгнув с разбега на стену, и, оттолкнувшись от нее, отправить тело в полет, совершая при этом кувырок в воздухе.

Приземлившись, и тут же продолжив свой петляющий бег по открытому пространству двора между вбивающимися в него синими молниями, Осси вскинула арбалет и послала вверх последние иглы, удерживая гашетку до сухого холостого треска. Все, обойма из сорока болтов была опустошена полностью. Дорогое это оказалось удовольствие – радужные шары утыкивать иглами до смерти.

Отбросив в сторону арбалет, так как перезаряжать обойму в таких условиях было абсолютно не реально, Осси раскинула руки, будто хотела охватить ими весь двор, и резко подняла их вверх, творя одно из самых первых выученных в жизни заклинаний.

В этот момент молния ее все-таки  достала – не может же бесконечно долго везти. Вот оно и закончилось везение. И закончилось оно оглушительным треском в ушах, после чего весь мир вокруг стал синим, а потом перед глазами запрыгали веселые радужные – совсем как их прародитель – зайчики. Хода удар выдержала – не считая шумовых и световых спецэффектов, шит ничего не пропустил, но на ногах Осси не удержалась. Мощнейший, – словно гигантским молотом по темечку, – удар, прогнув щит почти до земли, отбросил девушку в сторону, и теперь она лежала, уткнувшись носом в абсолютно чистую каменную плиту, освобожденную от всякой пыли.

А пыль, поднятая заклинанием, висела в воздухе плотной пеленой, почти скрывая от глаз, ощетинившийся синими разрядами радужный шар. В этой пыли, словно большие рыбы в мутной воде, плавали камни самого разного размера – от небольших осколков, с палец длиной, до настоящих полновесных булыжников. Словом, все, что валялось на земле, было поднято желанием девушки в воздух, и теперь перемещалось там, постоянно сталкиваясь друг с другом, и разлетаясь в разные стороны.

Вести в таких условиях прицельный огонь шару стало трудновато, тем более что все его разряды, совершенно бесполезно тонули в густой серой взвеси, разбиваясь о камни, парящие в воздухе, и рассыпаясь неопасными, но очень красивыми искрами.

«Неплохо, – оценила этот тактический ход Хода. – Очень неплохо. А дальше что?»

– Дальше? – Усмехнулась Осси. – А дальше, вот что!

В очередной, какой уже по счету, раз за этот поход она полоснула себя мечом по запястью, и, взглянув вверх, очертила кровью небольшой круг прямо под еле просвечивающим сквозь поднятую пыль шаром.

«Магия крови?» – Поняла Хода.

– Она самая.

Магия, замешанная на собственной крови, всегда была самой сильной, но требовала времени на подготовку и здорово истощала самого мага, а поэтому, хотя средство это и было очень эффективным, прибегали к нему крайне редко.

На этот раз Осси собиралась отделаться в буквальном смысле малой кровью. Едва только замкнулся на земле непрерывный красный круг, и были проведены через него две лини, перечеркивающие его косым крестом, Осси прошептала заклинание привязи.

Круг крови вспыхнул ярким огнем, пламя взметнулось до колен, и тут же из центра вверх к шару устремилась тончайшая нить силы, сотканная из мельчайших капелек крови. Шар дернулся, пытаясь уйти из-под заклятия, и это было видно сквозь пыль, как сквозь мутную воду, но кровь держала крепко, потихоньку выпивая силы леди Осси. Надо было торопиться.

Привязав радужный шар, Осси тут же схватилась за целитель, чтобы закрыть рану. Не очень много крови она потеряла, но уже слегка зашумело в голове и холодом начало покалывать кончики пальцев. Срастив края пореза в третью ниточку шрама, перечеркнувшего левое запястье, она начала готовить заклинание упокоения.

Если бы на ее месте был некромансер… Впрочем, он вряд ли бы оказался на ее месте, ибо сам эту тварь и породил. Так вот, если бы на ее месте оказался некромансер, он бы черпал силу из-за Вуали. Если бы эта задача стояла перед магом Ордена – он бы искал силу в вере.

Оба эти пути были для Осси неприемлемы, ибо слепой безудержной веры в праведные и неведомые пути Странника у нее почему-то не было, а дотянуться за Вуаль она просто не умела. О чем, собственно, и говорил ей призрачный король карликов.

Пообещав себе еще раз при первой же возможности найти достойного учителя из запрещенного Орденом круга некромансеров, леди Кай начала трудоемкую подготовку заклинания, которое должно было выпить ее силы почти досуха. Это было неприятной стороной магии крови для тех, кто не умел черпать силу извне, а мог только сжигать без остатка свои собственные. Дорогая плата. Но цель того стоила.

Периодически поглядывая наверх, чтобы не пропустить ненароком какие-нибудь изменения в поведении привязанного к кругу шара, а также с тревогой наблюдая, как все ниже опускаются плавающие в воздухе камни, по мере того как ослабевало удерживающее их заклятие, Осси шептала и шептала длинную и сложную формулу. Заклятие, которое сейчас рождалось, должно было вывернуть наизнанку все ее силы и выбросить их, сметая все на своем пути и сминая цель. От потери крови и продолжающих утекать сил все больше кружилась голова, и начинало подташнивать.

Шар же, почувствовав, как потихоньку слабеет привязь и, обнаружив, по всей видимости, что воздух, в котором он плывет, потихоньку очищается от пыли и камней, задергался сильнее и тут же вновь ощетинился язычками злых молний, которые волнами пробегали по его поверхности колючими коронными разрядами.

Удерживать его становилось все труднее. Но оставалась уже самая малость, и Осси, размазав текущую из носа кровь рукавом комбинезона, спешно стала связывать концы заклинания, изо всех сил стараясь успеть, и не сбиться в словах в последний момент. Такая небрежность, почти наверняка, означала если не смерть, то очень большие проблемы.

Не переставая читать длинную и сложную формулу, Осси снова вытащила из-за пояса меч и провела острием по руке от локтевого сустава до ладони, глубоко вспарывая свою плоть. Кровь хлынула фонтаном, мгновенно окрасив руку в красное, будто девушка до локтя натянула бордовую бальную перчатку. Опустив истекающую кровью руку в жидкое пламя круга, девушка зачерпнула полную горсть смешанного с кровью огня и подкинула вверх, так и, оставив руку высоко над головой, будто пытаясь дотянуться до клятого пузыря.

Вытекающая из распоротых вен темная кровь собиралась крупными каплями, которые, набухая, отрывались от руки и медленно всплывали вверх опрокинутым дождем. Осси стояла в центре круга бушующего пламени, которое поднялось уж до уровня груди, высоко задрав над головой истекающую руку, и ждала.

Кровавый дождь шел все сильнее, все больше капель срывались вверх, прорываясь сквозь ослабшую уже пылевую завесу и стегая радужный шар тугими красными струями, растекаясь по нему и обволакивая его густой пленкой.

Прошло несколько очень долгих, растянутых до размеров небольшой вечности, мгновений, и эта пленка, собравшаяся вокруг глазастого пузыря, пытающегося ошпарить и пробить ее жалящими уколами маленьких молний, стала быстро набухать, пузыриться, и обрастать буграми. Пенящиеся наросты тут же трескались, и из них сочилась новая, пузырящаяся и быстро твердеющая под воздействием заклинания кровь. Кровь рождала новую кровь, а та превращалась в густую массу, которая стремительно росла в объеме, принимая все более отчетливую форму руки, крепко сжимающую своими огромными окровавленными пальцами парящий в воздухе шар.

Наконец метаморфоза была полностью завершена и Осси, буквально выкрикнув последнее слово заклинания, резко сжала в кулак поднятую вверх руку.

В тот же момент сжались вверху огромные, кровавые, рожденные магией, пальцы, давя радужный шар, как гнилой помидор, брызнувший во все стороны бледно-розовой пенящейся слизью.

Ошметки раздавленного магией врага медленно осыпались вниз, вместе с остатками пыли и мелкими, задержавшимися в воздухе камнями. Неспешно опадали увядающими цветами языки жидкого огня, очерчивающего не нужный более круг удержания. Какофония магического боя, в которой смешался треск молний, шипение опаленной в огне крови и громкий призыв Осси, нараспев выкрикивающей заклинание на мертвом языке, сменилась почти полной тишиной. Лишь шорох, кое-где осыпающейся еще пыли и редкое потрескивание остывающих камней, говорили, что мир все же реален, и жизнь, победившая только что очередную смерть в одной очень маленькой локальной войне, продолжается вопреки и назло.