Глава десятая

Носилки стояли – где стояли. Гроб тоже был на месте.

Все было в целости и сохранности, стояло на своих привычных местах и никуда не делось.

Мало того. Тут, как говорится, не то, что ничего не убыло, а вовсе и напротив –  имело место прибавление. Причем прибавление это прибыло-то, как раз, из того самого места, где недавно только убыло.

На крышке королевского гроба сидел Тям и очень недовольно и неодобрительно смотрел на приближающуюся к нему девушку, все своим видом, показывая, что он тут уже очень давно и устал ждать, пока они там где-то нашляются и навоюются.

– Здравствуй, дружок! Ты откуда здесь? – удивилась Осси.

Дружок ответом ее не удостоил и, отвернувшись в сторону, принялся почесываться.

«Я же говорила, что он вернется».

– Кто бы сомневался! До тех пор пока у нас есть печенье...

Тям прекратил почесываться, бросил на девушку печальный взгляд, полный осуждения, тяжело вздохнул и опять занялся своей меховой шкуркой. Даже как-то неловко стало, будто и впрямь все понимает...

«Видишь, он не из-за печенья к нам...» – вступилась за своего абрикосового дружка Хода.

– Сейчас заплачу прямо, – Осси хоть и ворчала, но видеть Тяма все-таки  была рада.

Уж очень он был забавный и... плюшевый. Неужели и правда права была Хода, когда говорила про пристрастия девиц-убийц, разящих мечом и магией направо и налево? Так ничего толком и, не решив, а, запутавшись в своих симпатиях и антипатиях окончательно, Осси встряхнула головой, выбрасывая глупые мысли, и потянулась к крышке гроба, чтобы ее открыть.

Пробурчав что-то под нос Тям неожиданно проворно спрыгнул с гроба и вразвалочку, не спеша, отошел в сторону, не прекращая поминать своих тямов и, естественно, нямов.

Сняв крышку, Осси  перевернула ее и положила на землю. Затем, очень осторожно подхватив останки неизвестного короля, бережно, почти не дыша, перенесла и аккуратно уложила в опрокинутую крышку.

«Как остатки рыбы на блюде, после ухода гостей», – прокомментировала Хода получившийся результат.

– Можешь предложить что-нибудь получше? – Огрызнулась Осси. – Как мне его туда тащить? Так еще – ничего, крышка небольшая и не очень тяжелая... Допру, как-нибудь...

Доперла.

Скорбную процессию возглавляла Осси, таща перед собой на вытянутых руках крышку гроба с, лежащим в ней скелетом при мече и короне. Сзади вразвалочку шествовал Тям, развлекая себя тем, что лапой одной руки перебирал пальцы на другой, будто что-то сосредоточенно подсчитывая.

Не очень скорбное получилось шествие. Тем более что раз пять, пришлось останавливаться, чтобы перевести дыхание и вытереть пот, который лил просто ручьями, заливая глаза напрочь. В конце пути руки просто отваливались, и жутко хотелось все это бросить, швырнуть на пол и идти себе своей дорогой и не оглядываться.

Не бросила, не швырнула, и, все-таки, доперла.

Хорошо, хоть Хода всю дорогу молчала и не лезла со своими умнейшими советами и язвительными комментариями. Чувствует все-таки, стерва, когда не стоит судьбу искушать.

Через кладбище опять шли напрямик, перелезая через гробницы, и, переставляя крышку с останками с одного ряда на другой. Не очень красиво, конечно, но сил на торжественное плутание по лабиринту с тяжелой ношей на руках уже не было.

Как бы то ни было, но дошли. И рухнули прямо на пол, тяжело дыша. То есть, рухнула вконец измученная леди Кай, а Тям спокойно вразвалочку так и доковылял себе. Присел невдалеке и, широко распахнув свои глазенки, стал ждать, что же будет дальше.

А дальше Осси немного отдышалась, потом поднялась и прямо в крышке уложила останки короля в приготовленный для него еще много веков назад саркофаг. Потом, пыхтя и отдуваясь, по шажочкам, подтащила каменную крышку. Затем, покраснев от натуги, умудрилась-таки  приподнять один ее край и прислонить к гробнице.

Остальное было делом техники, физики и терпения. В конце концов, крышка гробницы с гулким стуком упала в уготовленное ей место, навсегда отрезав погребенного под ней короля от мира живых.

Осси, тяжело дыша, открыла рюкзак, достала флягу, протянула, сразу же поднявшемуся с места и подтянувшемуся поближе Тяму, кусок печенья и замерла на мгновение. Потом плеснула немного вина на гробницу, умилостив, тем самым, чужих и неведомых ей богов, а затем и сама сделала большой глоток. После чего, закрутив флягу, тяжело опустилась на землю.

– Ну, вот и все! Можем продолжать.

«Отдышись, продолжалка! Вон – руки еще дрожат!»

Руки и, правда, дрожали. Но дыхание потихонечку восстанавливалось, и пот уже не заливал глаза, подсыхая на лице липкими дорожками.

– Сейчас. Еще чуть-чуть и пойдем. Чуток еще посижу.

Осси сидела, все еще тяжело дыша. Тям сосредоточенно хрустел печеньем. Хода молчала. Эдакое эпическое полотно «Путники на привале».

Хотя, правильнее было бы назвать это эпохальное творение, если бы, конечно, кто-нибудь взял на себя труд увековечить его для потомков и всего грядущего, – «Затишье перед бурей». Потому, что буря последовала незамедлительно, и началась внезапно, как ей, буре, и положено.

Внезапно, то есть, совершенно неожиданно, из гробниц по ту сторону колонны всплыли три черных рванных лоскута то ли дыма, то ли тумана. Всплыли и зависли в двух ардах над землей, лениво перебирая своими лохмотьями, которые подобно бахроме свисали аж до самой земли.

Причем, появились они, легко и непринужденно пройдя прямо сквозь надгробные плиты, тем самым наглядно демонстрируя свою напрочь нематериальную сущность.

«Вот, душа моя, и всадники нарисовались... Точнее, не сами всадники, а то, что от них осталось. А мы как раз их зверюшек обидели...»

Хорошая все-таки  штука рефлексы. Сработали они молниеносно.

Не успела Хода закончить свою фразу, а Осси уже, схватив за шкирку Тяма, швырнула его назад под защиту нескольких рядов гробниц и сама тенью метнулась за ним, под ту же защиту. Защиту, впрочем, весьма и весьма ненадежную и, даже, символическую, если вспомнить с какой легкостью призраки только что прошли сквозь толстенные и жутко тяжелые, – а в этом Осси уже имела возможность убедиться, – крышки саркофагов.

Но что-то, все-таки, всегда лучше, чем ничего. Поэтому, пусть плохой, но – барьер, пусть хлипкая, но – преграда. Хоть немного, хоть на чуть-чуть, но задержит. И на том, как говорится, спасибо. А время – даже самая его малость, в бою лишним не бывает. Особенно, когда тебя застают врасплох, и надо срочно что-то придумывать.

Но для того, чтобы что-то придумать, сперва надо было осмотреться. Оценить, так сказать, ситуацию. И Осси осторожно выглянула из-за гробницы.

Призраки, не спеша и абсолютно беззвучно сблизились, и теперь плавно покачивались на волнах воздуха, собравшись вместе, и будто совещаясь, как им лучше незваными гостями откушать и под каким соусом их к столу подать.

– Хода, защиту!

«Уже!» – Все-таки, что не говори, а Страж свое дело знал и реагировал на внешние раздражители молниеносно.

– Что ж они сейчас только повылезли? А раньше где были? Спали что ли?

«Радуйся, что только сейчас. А то вылезли бы тогда на подмогу своим питомцам, вот бы мы с тобой тут покрутились. Ну, что – мысли есть?»

– Начинают появляться. Ты, главное, щит держи... Сейчас побегать придется.

Три дымных невнятных фигуры висели в воздухе легко и естественно. Не прилагая тому ровно никаких усилий. Было совершенно очевидно, что находятся они в привычной и комфортной для себя среде обитания, и чувствуют себя соответственно.

Были они размеров весьма не маленьких – в два человеческих роста, никак не меньше. Во всяком случае, висели они примерно на такой высоте, а отдельные клочья тумана при этом стелились по земле, цепляясь о малейшие неровности плиты. Сотканы призраки были из темно-серого, местами почти черного тумана, при этом вся эта непонятная субстанция постоянно находилась в движении, плавно перетекая, переливаясь и заворачиваясь длинными  языками. Фигуры более плотные и темные, в центре, истончались и становились почти прозрачными к краям, будто все время теряли часть своей туманно-облачной массы, испаряя  ее вокруг себя. Но при этом ни их размеры, ни плотность в центре не менялась.

Определить форму призраков было очень трудно, почти невозможно.

Во-первых, она постоянно менялась.

А, во-вторых, смотреть на них было очень тяжело, потому что глаза никак не могли сфокусироваться на этом постоянно меняющем форму и плотность создании, отчего их силуэты становились совсем размытыми, а глаза начинало жутко ломить. Смотреть на них пристально было просто не возможно – в глазах темнело, начинала кружиться голова, подкатывала тошнота, и вообще все тело просто кричало о том, что лучше грохнется прямо сейчас в глубокий обморок, чем и дальше будет терпеть такое издевательство над собой. И только в боковом зрении, как это ни странно, призраков было видно немного лучше.

Фигуры их слегка напоминали широкие мутные конусы, обращенные вершиной вверх. Причем если сверху их граница была более четкой, то внизу форма совершенно терялась, и было абсолютно не понятно, где кончается «тело» призрака, а где уже начинается обычный чистый воздух. И это все притом, что туман, из которого состояли призраки, находился в постоянном движении, и такие понятия, как верх, низ и форма к ним были не применимы, в принципе.

Лиц у них не было, как не было ни глаз, и ничего вообще, кроме этой самой постоянно меняющейся формы. Но Осси порой казалось, что она чувствует тяжелый, давящий и изучающий «взгляд». Потом отпускало. Иногда сложные завихрения и наслоения тумана складывались во что-то неуловимое, напоминающее жуткую харю, но потом наваждение пропадало. А, может, все это – была просто игра воображения, которое во что бы то ни стало, желало видеть и знать лицо врага.

В конце концов, призраки, видимо, все-таки  выбрали соус, под которым хотели бы сегодня видеть леди Кай и ее сподвижников, потому что, закончив свое совещание в верхах, они начали расходиться по сторонам. То есть, расплываться.

Два, которые были по бокам, резко ушли в сторону и выдвинулись немного вперед, а центральный, оставшись на месте, поднялся еще немного вверх. Закончив, таким образом, маневрирование, и, выстроив линию атаки, они все вместе неспешно двинулись на Осси, постепенно захватывая ее в клещи.

Но ее там уже не было.

Расчет был построен на их медлительности. Вообще говоря, призраки – не самые медлительные существа в этом мире и под этим солнцем. И если им приспичит, они могут достаточно резво перемещать свою ауру, кроме которой у них уже ничего не осталось. Но... всегда бывает это самое «но», которое на этот раз было на стороне леди Кай.

Эти трое были слишком голодными. Видимо, слишком много лет провели они в полуспячке, не имея возможность подкормиться горящей искрой.

Призраков никогда не интересовала живая плоть. К мясу, крови и другим субпродуктам, упакованным в живую оболочку, они были абсолютно равнодушны. Не интересовала их, вопреки расхожему мнению и жутким байкам обывателей, и душа, присущая всему живому, будь ты хоть человек – хоть улитка. За душами охотились совсем другие твари, и не приведи Странник, пересечь с ними свои дороги...

Призраков же интересовала, исключительно искра, одна только искра, и ничего, кроме искры. Та самая неуловимая и не подающаяся однозначному определению субстанция, которая в миру именуется коротким, простым и не очень понятным, если вдуматься, словом – жизнь. Вот за этой самой искрой они и охотились все свое почти бесконечное время. И только она и давала им силы для странного, непонятного существования на границе миров.

Как бы то ни было, а эти трое были очень голодными, а оттого – вялыми, и попадись они по одному, большого труда разделаться с ними для Осси бы не составило. Другое дело – когда призрак полон сил и энергии, которая бурлит в нем, видимая обычному глазу, как черные всполохи в темном тумане их ауры. Такой противник крайне опасен и встреча с ним чревата, так сказать... Обычно требуется немало усилий и знание искусства некромантии, чтобы такой подарочек упокоить. Эти же трое, по всей видимости, не питались уже очень давно.

Да и чем, скажите на милость, им тут питаться? Если крысами только... Гончих своих пожалели, видимо, по старой памяти, поддавшись неодолимой сентиментальности, а тварь с длинной, как столб, шеей не тронули по причинам абсолютно не понятным. Но факт остается фактом – призраки плыли медленно и лениво, ибо сил у них хватало едва-едва. Еще немного и совсем остынет их аура, и тогда осыплются они серым прахом, окончив свою то ли жизнь, то ли нежизнь в этом мире. Так что, можно сказать,  последний шанс у этой троицы был зарядиться на много лет вперед – навалиться всем скопом, и поделить искру.

Был у них такой шанс, и не надо было забывать об этом ни на миг. Ибо слабых противников, как известно, не бывает, а бывают противники, лишь притворяющиеся слабыми и убогими, а потом со злорадной ухмылкой этот свой обман раскрывающие в самый неожиданный момент.

Вот таким слабым противником и решила на этот раз прикинуться Осси. Чтобы соответствовать, так сказать, и не разочаровывать никого раньше времени.

Воздушный флот призраков, тем временем, надвинулся почти вплотную и, выйдя на позицию, ударил вниз чем-то премерзостным, серым и очень похожим на Острую Пыль.

Леди Кай же, вместо того чтобы тихо-мирно помереть, как это и подобает воспитанной даме, получившей тройную дозу верной смерти, вспыхнула ослепительным столбом света, ударившим вверх.

Густой яркий столб делился на три рукава, целя прямо в черные кляксы. Каждому, как говорится, – по потребностям. Быстрый свет, попадая в тела призраков, разрывал в них силы, удерживающие ауры, причиняя им невероятные мучения. Полосовал рваные клочья тьмы, разрывая их на части, и под его действием призраки таяли, будто льдинки, попавшие в теплую воду. Боль, которую приносил им концентрированный свет, вызывала невыносимые страдания, и призраки корчились, пытаясь вырваться из-под удара. Их пронзительный визг был похож на звук, который издает пила, на огромной скорости вгрызаясь в камень своими мелкими зубьями, и этот пронзительный визг-скрежет разносился по всей пещере, заполняя, кажется, самые отдаленные ее уголки.

Познакомившись таким весьма интимным образом с Новой Благодатью – одним из самых мощных заклинаний Белого Трибунала, призраки заметно посветлели, превратившись из почти черных в грязно-бледно-серых, а доппельгангер[1], оставленный там, где раньше скрывалась за гробницей леди Осси, выполнив свою задачу, преспокойно растаял.

Начало было положено, хотя до полного упокоения было еще как до последнего искушения.

Очухавшись, причем весьма скоро, от неприятного, и что уж там говорить, подленького сюрприза,  колышущиеся кляксы, начали разворот в сторону, но откуда-то сбоку в них уже летел, стремительно увеличиваясь в размерах клубок сиреневых молний. Шаровая молния с громким треском врезалась в звено призраков, вреда видимого не причинив, но и расслабиться не позволив. Капля за каплей, господа мои! Капля за каплей – и любой камень поддастся.

 Стряхнув с себя остаточную статику, причем, проделав это весьма элегантным способом, просто вывернувшись наизнанку, кляксы продолжили, боевой разворот в ту сторону, откуда к ним прилетел сиреневый, сыпящий искрами клубок, резонно рассудив, что молнии из ниоткуда не берутся, но в это момент заметили новую цель.

Маленькую.

Но, что примечательно, совсем рядом. Прямо под собой – бери, не хочу!

Тям, оставленный Осси на том самом месте, куда они в спешном порядке отступили с площади, никуда тем временем не делся, очевидно, просто потому, что никуда и не собирался. Сидел себе, и сидел. Перебирал свои пальцы, и, скучая, ждал, когда милая девушка набегается между этими белыми гладкими камнями и вернется для дальнейшего общения.

Бежать он никуда и не думал. Прятаться тоже, видимо не понимая до конца размеры нависшей над ним угрозы. А угроза, нависшая прямо над ним, на этот раз в буквальном смысле этого слова, и, оценив Тяма, как, пусть, маленький, но лакомый кусочек, упала сверху, чтобы окутать жертву и вырвать искру.

Упасть, то она упала, но только в самый последний миг, внезапно отказавшись от ясно и недвусмысленно выраженного намерения, темный клубок распался на три части, которые с максимально возможной для них в этом состоянии скоростью рванули в разные стороны.

А Тям как сидел, так и сидел себе дальше, пересчитывая свои пальчики. Проводил только своим грустным взглядом метнувшиеся врассыпную тени и вернулся к прерванному занятию, поглотившему его целиком настолько, что ничего вокруг он больше не замечал. Или замечать не хотел.

Осси Кай наблюдала эту картину, укрывшись за очередной гробницей. Объяснений столь странному поведению призраков у нее не было. Как не было, кстати, объяснений и не вполне адекватному поведению самого Тяма, даже не попытавшегося спрятаться от новой и неизвестной напасти. Впрочем, неизвестной ли? Отметив про себя эти две странности в поведении, как врагов, так и друзей, Осси снова переключилась на призраков.

А они так спешили убраться подальше от маленького абрикосового комочка, что разрушили свой строй и теперь, израсходовав изрядное количество и так не очень-то большого запаса своих сил, плавали над площадью на порядочном удалении друг от друга, медленно подгребая своими лохмотьями навстречу друг другу. Момент для атаки был удобным, и упускать его было непростительной роскошью.

Вскочив в полный рост, Осси развернулась к ближайшей кляксе и, закусив от боли губу, влепила в плавающий на высоте чуть выше человеческого роста темный сгусток десяток фиолетовых молний, одну за другой выхватывая их из воздуха. Сил это требовало неимоверных, но оно того стоило...

Сдуваясь прямо на глазах и рассыпая вокруг себя искры святого Ферта, задержавшийся на Грани стал соскальзывать вниз, не в силах больше держать высоту. Два других были еще далеко и на помощь к нему явно не успевали.

Совершив, уж не знамо какой по счету за этот долгий день, прыжок через гробницу Осси рванула к падающему призраку, выдергивая на ходу Гаситель и гадая, как себя поведет клинок при встрече с такой субстанцией. Никогда ведь не узнаешь, пока не попробуешь...

Клинок повел себя наичудесным образом. Иначе говоря, явил чудо, к которому была не готова даже леди Кай, решившаяся на столь смелый эксперимент. Чего уж говорить о подопытном призраке... Гаситель без труда, а по-другому он, похоже, и вовсе не умел, рассек бестелесный сгусток темной ауры и просто всосал ее в себя. Будто выпил грязный туман прямо из воздуха. Ни клочка ни оставил. Ни даже капли слизи на полу – вообще ничего! Просто, раз... и все. Была проблема, и нет проблемы.

Стало легче. Правда, и шатало леди Кай уже немного, и начинала, как всегда от перенапряжения, раскалываться голова. А с боков уже наплывали двое оставшихся. Пора было отходить, или, говоря попросту, настало время для очередного бегства. Чем, собственно леди, она же графиня, и занялась. Причем бег, как это было тут заведено, – был с препятствиями.

Призраки же, то ли разъяренные неудачами – сначала, непонятной осечкой с Тямом, а затем бесславной гибелью одного из них, то ли просто подкопили сил и окрысились, но выглядели весьма браво и скорость развили волне приличную. Надвигались они стремительно и неумолимо.

А потом на кладбище началась игра в пятнашки. Причем играющие, разбившись на две команды, старались осалить друг друга чем-нибудь огненным, жалящим и разрушающим. Иначе говоря, – чем-нибудь таким, что приводит к маленькой неприятности под названием смерть. Мастерство игроков было высоко, и поэтому долгое время им удавалось без особого труда уворачиваться от чужих ударов. А Осси, к тому же, еще и щитом была защищена. Причем Хода в него без устали и передыху качала и качала энергию. Да так рьяно, что даже на комментарии не отвлекалась, чего не преминула бы сделать в любой другой момент. Щит – это, конечно, было не очень спортивно... Но ведь и трое, даже пусть уже двое – на одну, тоже, знаете ли, – не очень! Правда никто и не обещал, что все будет честно и что победит сильнейший.

Наученные печальным опытом призраки старались держаться повыше и подальше, предпочитая расстреливать интессу всякой гадостью издалека, и к девушке на расстояние вытянутого Гасителя не приближаться. И надо сказать, что пока им это удавалось.

Осси чувствовала, что начинает потихоньку выдыхаться – все ближе к горлу подскакивало при каждом ударе сердце, все громче стучало в висках и все чаще сбивалось дыхание. Слишком уж много сил тратилось на частые и скоростные рывки по площади. Это уж, не говоря о том, что приходилось все время, почти без остановки, творить заклинания, чтобы если не уничтожить, то хотя бы ослабить призраков.

Несколько раз, оказываясь рядом с гробницей, за которой прятался Тям, Осси бросала туда быстрый взгляд, чтобы убедиться, что с ним все в порядке и узнать как он там...

Ничего. Сидел себе спокойно. Считал пальцы. Разговаривал с ними и в ус, как говорится, не дул, тем более что их у него и не было. Ну, по крайней мере, тут все было в порядке, и ему ничего не грозило…

Силы, тем временем, таяли все быстрее, и пора уже было на что-то решаться. Долго так продолжаться не могло, и, в конце концов, призраки ее просто загонят, – это Осси отчетливо понимала и теперь выжидала только удобного момента.

И, наконец, этот момент настал.

После целой серии тщательно продуманных и рассчитанных пробежек через всю площадь Осси удалось расставить призраков так, что они оказались друг напротив друга, а между ними возвышалась могучая колонна с неизвестным карликом. Иначе говоря, – призраки плавали в воздухе на максимально возможном удалении. Похоже, они это тоже поняли, потому, что, ненадолго прервав погоню за своей жертвой, начали сближаться.

Слишком медленно и слишком поздно.

Сжимая в кулаке последний из двух кристаллов в котором плескалась Новая Благодать, Осси помчалась через площадь к ближайшему темному сгустку.

Если  заклятие, поделенное на три части лишь сильно ослабило трех противников, то всецело выплеснутое на одного, оно должно было просто разорвать его на части. Теперь главное было – успеть и грамотно распорядиться зажатой в кулаке мощью. И Осси бежала, как в последний раз. Выкладываясь полностью и не думая о том, что будет дальше, одержимая только одной единственной мыслью – успеть!

Заметив приближающегося врага, призрак резко изменил  направление своего полета и пошел на сближение, резонно рассудив, что лучший способ защиты – стремительная атака. Он шел навстречу девушке на приличной скорости, постепенно снижаясь и на глазах уплотняя свою ауру. Со стороны это выглядело, как будто туман вдруг стал разумным и втягивает в себя свои клочья, быстро уменьшаясь в размерах и становясь густым, почти непроницаемым. Довольно быстро он спустился до уровня головы леди Осси и почти сравнялся с ней в размерах.

Противники мчались на встречу друг другу, спеша скорее покончить со своим врагом. И столкновение произошло.

Леди Кай будто в ледяной сумрак нырнула. Оказавшись внутри ауры, она почувствовала, как остановилось в ней самой время, продолжая свой обычный бег вокруг нее. Как обожгли ее кожу иглы ледяного холода, проникая все глубже и впрыскивая туда ядовитую стужу. Она чувствовала, как волна холода и мрака разворачивает ее, опрокидывает и уносит, растворяя сознание в абсолютной темноте и выстуживая чувства. Она засыпала, корчась от холода, соскальзывала в мягкое ледяное безумие, чувствуя, что еще миг – и возврата уже не будет, а будет только черная вечная вьюга, бьющая по щекам острыми льдинками, и бесконечное безмолвие холода.

Почти теряя сознание, Осси сдавила кулак, давя хрупкую оболочку кристалла с предусмотрительно сломанной уже печатью, и выбросила руку вверх. Туда, где у призрака располагалось бы сердце, если бы оно, конечно, было у этого сгустка тьмы.

Кристалл взорвался, ослепив мир так, что на мгновение в нем не было места тени.

Осси лежала на земле, вся усыпанная серым прахом. Холод в груди таял, но слишком медленно, и девушку буквально колотил жуткий озноб.

«Сейчас», – Хода сбросила щит и соскользнула на землю.

Она замкнула вокруг девушки кольцо и заскользила по кругу. Хода неслась, будто пытаясь догнать и поймать свой хвост, постепенно меняя свой цвет и становясь темно-багровой. Воздух над этим кругом стал уплотняться и закручиваться, тоже окрашиваясь багрянцем, и очень скоро леди Кай оказалась, как бы, внутри прозрачного, слепленного из красноватого воздуха стакана, по дну которого скользила Хода. Она двигалась с такой скоростью, что ее уже было не рассмотреть, и видна была лишь одна сплошная пылающая полоса.

Прошло немного времени, и воздух внутри нагрелся до такой степени, что начали трещать волосы, и стало больно глазам. Лед внутри леди Кай постепенно таял, вскоре напоминая о себе лишь маленькими льдинками, уже растворяющимися в теплой крови.

– Достаточно.

Хода мгновенно остановилась, и багровый круг на земле исчез. Горячий воздух устремился вверх, уступая место более прохладному, и на миг леди Кай оказалась в самом центре маленького смерча, который тут же исчез где-то в вышине.

Последний из бывших всадников за это время не сдвинулся с места, с края площади, куда был отброшен световой волной, когда внутри его напарника взорвался кристалл Благодати. Он болтался над гробницей последнего короля карликов на небольшой высоте и будто раздумывал, что ему делать дальше. Противник был явно не по его туманным зубам, но и отступать ему было нельзя. Да и некуда.

Наконец решившись, и плеснув для начала, а больше для острастки, холодной волной, которая с такого расстояния даже не почувствовалась, призрак заскользил к лежащей на другом конце площади леди Кай.

– Прикрой меня и предупреди, когда до него останется не больше трех ардов, – с этими словами приподнявшаяся было Осси потеряла сознание и упала, поджав одну руку под себя.

Заметив, что противник неподвижен и не подает активных признаков жизни, призрак заторопился. Швырнув на всякий случай еще одну волну холода в сторону лежащей на земле девушки, он скользил над поверхностью, как только мог быстро, чтобы не упустить драгоценную искру.

Легонько потрескивал, переливаясь радужкой, как мыльный пузырь, щит, поглощая враждебное здоровью заклинание, и беззвучно скользил ему на встречу последний оставшийся в строю призрак. Он чуял тлеющую искру и желал ее. Рвался к ней, чтобы вкусить, выпить до дна и, наконец, утолить лютую, пожирающую его, жажду. Победа была близка.

«Пять, четыре...»

Опять стала накатывать волна холода, пока еще далекая, но стремительно надвигающаяся. Ледяной вал накрывал, убаюкивал и сулил покой. Вечный покой. Холод пока еще осторожно прощупывал теплую живую плоть, выискивая место, куда можно будет впиться своими ледяными зубами.

«Три».

Осси подбросило, будто кто-то отпустил спрятанную под ее телом пружину (все-таки  не прошли даром изнурительные тренировки братьев Шестого Посоха), и она откатилась в сторону, изо всех сил ударив ладонью по маленькому серебристому шарику, который до этого прикрывала своим телом. Он смялся, будто был сделан из бумаги, и из него ударил узкий красный луч, который, описав в воздухе замысловатую кривую, быстро нащупал свою жертву, и тут же уперся в нее, расширяясь широким жадным конусом.

Вой поднялся такой, что кровь в жилах у Осси застыла безо всякого холода. Казалось, что этот пронзительный крик призрака будет звучать в ушах всегда. До самой последней встречи со Странником, которая ждет каждого из нас в конце пути.

Острый огненный конус крепко удерживал пытающегося вырваться из ослепительного красного света призрака, и потихонечку – медленно, но неумолимо, подтягивал его к своему основанию. Клубы грязно-серого тумана отчаянно извивались и рвались наружу, но каждый раз касаясь границы конуса, отдергивались назад, а то немногое, что успевало прорваться, тут же осыпалось на землю крупными огненными каплями. Шипение огненного дождя становилось все тише, по мере того, как выбивался из сил призрак, и скоро стихло совсем. Все реже вспыхивали искры на границе конуса, все тише отвечало эхо последнему крику отчаяния.

Осси стояла рядом, широко расставив зашнурованные в высокие ботинки ноги, и, скрестив руки на груди, смотрела, как втягивается в ловушку последний из ее врагов.

«Красиво стоишь, – Хода явно уже оправилась от напряжения и позволила себе расслабиться. – В пору с тебя памятник ваять».

Осси снисходительно кивнула, мол, стараемся, как можем, и продолжала неподвижно ждать окончания процесса пленения.

Наконец призрак был упакован в капсулу ловушки, из которой его может освободить только определенное заклинание, причем только при соблюдении вполне определенных условий. Иными словами, – надежно упакован.

Леди Кай нагнулась, подняла с земли горячую еще капсулу и запечатала ее своим перстнем. Ловушка была маленькая – чуть больше ягодки винограда кассе, из которого к середине зимы получается такое сладкое и тягучее вино. Леди Кай покатала мутно-серый шарик на ладони, подкинула, как бы оценивая, и убрала в карман.

– Вот и все. Можно оправиться, отдохнуть и встретиться с братьями по оружию.

«Скорее с братьями по печенью, – проворчала Хода. – Эх, такую ловушку испортила! Одна ведь была...»

– Не жадничай. Для чего она еще, как не для этого? – Осси потянулась так, что хрустнули кости, и потерла коленку. – Ногу вот ушибла.

«Ну ладно, призраки в хозяйстве тоже нужны», – смирилась Хода.

– Зачем? – Поинтересовалась Осси.

«Ну не знаю... Винный погреб, там, охранять... – Хода задумалась. – Да и вообще, в каждом замке есть свое подземелье. В каждом подземелье – должен быть призрак. А ты так и не завела...».

– Не говори! Все какой-то ерундой занимаемся, а до главного – все руки не доходят!

«Ну, хорошо, хоть, что ты это понимаешь, – одобрила Хода. – Зато теперь я спокойна, потому что теперь у нас все будет – как у людей».

Тям сидел на надгробье, свесив вниз ноги, и пялился на приближающуюся к нему девушку.

– Привет, милый друг! – улыбнулась ему Осси. – Кто же ты такой, что от тебя даже призраки шарахаются? Только не говори мне, что ты – Тям.

Он сидел и хлопал на нее своими глазами, которые, кажется, стали еще больше – мол, чего спрашиваешь, если сама знаешь, и сама же отвечаешь.

– Смотрю, ты не пострадал? Ну и замечательно! – Осси перегнулась через гробницу, выудила оттуда рюкзак и расположилась рядом. – Что-то подзастряли мы тут на этом кладбище...

«Вот, вот! Пора отсюда двигать, пока к нам еще кто-нибудь не вылез».

– Двинем, не переживай. Самой уже тут надоело, – с этими словами Осси, вытащив из рюкзака кучу всяких баночек и коробочек, начала приводить себя в порядок.

Последствия схватки с тремя призраками могли быть более плачевными. Девушке повезло отделаться лишь небольшим ожогом от холода и, почти наверняка, ее ждала гарантированная простуда, со всем вытекающими отсюда соплями и другими неудобствами. Не так уж плохо. Во всяком случае, могло быть сильно хуже.

В ход пошли пузырьки, мази, два очередных флакона тоника, конечно же, фляга, и куча всяких других средств, отбивающих вкус крови и возвращающих вкус жизни.

– Ну вот, я – как новенькая, – заявила вскоре леди Кай. – Теперь еще поспать немного и можно опять – в путь-дорогу.

 «Поспать – это можно… А ты прямо тут собираешься? На кладбище? – Ехидно поинтересовалась Хода. – А что? Лучшего места и не сыскать, сколько не старайся. Зря только ты этого в гроб уже положила... А то прямо там бы и расположилась. Со всем комфортом...»

– Нет. Не угадала ты ни разу, – ответила леди Кай. – На кладбище мне покамест еще рановато. Я еще – хоть куда графиня – и умная и красивая! А спать мы будем на скале. И идти туда не далеко, и место хорошее – незаметно к нам никто не подберется.

«Незаметно никто и так не подберется, – обиделась Хода. – Я что, по-твоему, с рук купленная?»

– Ну, я просто не так выразилась... – Осси поняла, что Страж действительно обиделся. – Просто место там удобное – и на отшибе, и подобраться вплотную тяжело, и время, чтобы подготовиться будет больше, если что... Я это имела ввиду.

«Ну ладно, тогда, – приняла объяснение Хода. – Давай на скале. А то мне здесь как-то не очень нравится».

– Мне тоже.

«Ну и отлично, – обрадовалась Хода. – Собираемся, – и начала вертеться во все стороны, изображая всем своим видом невероятно кипучую деятельность.

Тям молча наблюдал за всем этим, слушал, крутил головой, и как только Осси начала укладывать рюкзак, тут же поднялся, продемонстрировав полную готовность к походу.

– Ты с нами собрался, чудо? – улыбнулась Осси.

– Тям нальт.

«О, наш словарный запас расширяется», – не удержалась Хода.

– Ну, нальт – так нальт, пошли, – с этими словами Осси нацепила рюкзак и отправилась снова плутать по тихим кладбищенским аллеям, потому, что прыгать через гробницы сил больше не было. Как не было, впрочем, и желания.

Добрались до скалы они без приключений. Да и откуда им уже было взяться, приключениям-то? Все местные приключения были уже мелко нашинкованы и упокоены, а новые завестись еще не успели.

Добрались спокойно и спокойно же расположились на отдых. Порядок дозора был известен давно и опробован уже сотни раз – сначала дежурит Хода, а когда ее дежурство заканчивается, вместе с ним заканчивается и дозор. После чего объявляется всеобщий подъем, и все отправляются в путь.

А поэтому Осси сняла Ходу с руки, отпустив патрулировать вершину скалы в ожидании почти невероятного на этот раз противника, а сама устроилась поудобнее. Прижала к себе, как мягкую игрушку, уже свернувшегося в клубок Тяма, и с наслаждением закрыла глаза.