Осси сильно сжала черный как уголь и мягкий как перезревший флюм[1], шарик, который все это время держала в руке, и подбросила его высоко вверх.

– Ловите! – Не удержалась-таки она от хулиганской выходки. – Добро пожаловать домой!

Мей, словно испуганный до смерти котенок жался к ногам, и с ужасом смотрел на хозяйку своими огромными глазищами. Только что не мяукал от страха…

– Потерпи, дорогой. Все будет хорошо… – Осси хотела потрепать его по голове и протянула руку, но та, пройдя сквозь призрачную видимость шерсти, уперлась в теплую шершавую кость черепа. – Все хорошо, – повторила интесса.

Подброшенный вверх шарик, тем временем, достиг наивысшей точки своей траектории, но вместо того чтобы превратить взлет в падение завис там, презрев обязательные для всех правила тяготения.

Не зря все-таки леди Кай тратила драгоценное время в подвале Мастера Лерда. Ох, не зря… В шкафу с кристаллами много чего интересного было… В том числе и ловец душ – грязное, конечно, и мерзопротивное Пресвятому Апостолату оружие, но… Пригодилось же…

Осси выкрикнула в небо короткую формулу, ломающую замок, и бросилась на землю, прикрывая руками голову. Дальнейшее от нее уже не зависело…

Где-то наверху, над распростертой на каменных плитах девушкой, над площадью и туманом, отзываясь только что произнесенным словам древнего и давно мертвого языка, беззвучно и как-то совсем не торжественно взорвался такой невинный на вид шарик. Взорвался, выпуская из себя бурю.

Черные вестники Вуали, спавшие много лет, почувствовав свободу, рванули во все стороны света, разминая свои рваные крылья. Обезумевшими ветрами неслись они над разбитой площадью, походя собирая обильную жатву. Беспомощно бились над землей клубы разорванного на сотни частей тумана, пытаясь собраться и соединить свои разъятые быстрой смертью части, но голодные ветры возвращались, вспарывая их снова и снова.

Рев бури, хлопки крыльев, бьющие тугой ураганный воздух, и жуткий визг угасающих душ смешались в невероятной какофонии, разрывающей перепонки, и, казалось, дробящей голову, словно молотом.

Одна за другой гасли горевшие в тумане золотые звезды. Сначала это было не так заметно, но чем дальше, тем быстрее была смерть, и тем меньше всполохов озаряли уже почти прозрачную кисею тумана. Постепенно затихал их истошный визг, и все мягче взбивали воздух тяжелые крылья.

Наконец все стихло. Даже ветер, казалось, устал и прилег отдохнуть на землю.

Леди Кай подняла голову и вытерла стекающую из прокушенной губы кровь. Потом поднялась сама, отряхнула испачканный в пыли комбинезон и уставилась на тыльную сторону руки, вымазанную в собственной крови. Слизнула алую каплю, а потом с наслаждением вылизала всю руку, возвращая себе свое. Только Хода, да может еще в недоумении озиравшийся по сторонам Мей, видели, как нехорошо блеснули при этом глаза новообращенной.

Шатало. И сильно звенело в ушах. Да даже не звенело, а будто эхом отдавались там крики падших и упокоенных. Посмертный вой сотен угасших душ, прибивал к земле и стеснял дыхание, сжимая грудь тисками боли. Кружилась голова, а с нею и весь мир…

«Присядь», – голос Ходы прозвучал откуда-то издалека.

– Ничего, – Осси мотнула головой. – Обойдемся… Сейчас. Все в порядке…

Но ноги подкашивались, и держать не хотели. Как опустилась на землю, Осси даже не помнила...

Ветер проснулся и теперь легонько перебирал ее волосы. То ли поиграть решил, то ли собрался в путь и просто случайно задел. Собственно, это было не сильно важно. Важным было то, что она очнулась, а еще, что на нее кто-то смотрел. Пристально и не отрываясь.

Осси открыла глаза. Прямо над ней, что называется – нос в нос – склонилась морда Мея.

– Фу ты, напугал…

Увидев, что девушка пришла в себя, Мей оскалил свои жуткие клыки, что, видимо, следовало толковать как необычайную радость и глубокое удовлетворение, после чего отодвинулся в сторону.

Осси поднялась. Чувствовала себя нормально. Совсем уже, можно сказать, хорошо себя чувствовала. Кровь из прокушенной губы идти перестала, а лицо приняло почти человеческий облик. Почти…

Если не считать ослепительно желтых вертикальных зрачков и огромных острых клыков. А так, – совсем, ну, прям, как человек.

«Жрать хочешь? – Участливо спросила Хода. – Так нечего тут жрать. Не единой души… Тьфу, да забери ты их пропадом! Я имею в виду, что кровушки ни в каком виде нам тут не сыскать. А пожрать бы тебе, конечно, надо… Ладно, что-нибудь придумаем».

И замолчала. Наверное, начала придумывать.

Осси нагнулась и подняла с земли ловушку душ. Тяжелый шарик стал. И холоднющий. Просто, как лед – холоднющий.

Ценный это был груз. Наиценнейший! И продать его можно было с немалой выгодой, и самой использовать. О таком сокровище многие только мечтать могли…

– Сколько их тут?

«Семьсот тридцать шесть, – Хода ответила, похоже, даже не отрываясь от своих придумываний. – Из них, правда, двенадцать – детских».

Интесса только головой покачала. Неплохо…

Еще можно было попробовать немного скормить Мею. Говорят, результат мог быть весьма интересным. И полезным, разумеется…

Леди Кай вздохнула – сейчас бы книжек полистать, да почитать, что там некромансеры прошлого на сей счет думали. Да куда там…

– Ладно, пошли…

Пошли, так пошли. Отряд двинулся в путь, выбрав на этот раз более привычный порядок: Мей, за ним – Осси, и Хода.

Как не широка была площадь, но ворота все-таки приближались.  Хоть и медленно, но неуклонно.

 «Знаешь, – подала голос Хода. – Я тут подумала – жрать ты все-таки, наверное, не хочешь. Не так уж много времени прошло. Не могла ты так быстро проголодаться. Тут в другом дело».

– В чем?

«Я думаю, что это у тебя так боевая лихорадка проявляется. Вроде, приготовлений к драке, понимаешь? Кто – топор точит, кто – меч проверяет, там… доспехи… А ты, вот, на себя личину боевую примеряешь, радугу разглядываешь…»

– Какую радугу? – Удивилась Осси. – Ничего я не разглядываю.

«Не разглядываешь? Ну и ладно. И слава, как говорится, Страннику нашему, звезды в длани своей предержащему».

– Да ты о чем, вообще?

«Да… – протянула Хода. – Так. Ерунда».

– Говори, – прошипела Осси. – Не то…

«Ладно, ладно. Что ты сразу… Просто поговаривают, будто вампиры, – они, вроде, как-то иначе все видят. Не так как мы. Они будто сквозь радугу смотрят. И оттого – все-то у них в радужном свете, – хмыкнула Хода. – Вот так, вот… Не знаю уж, насколько это правда – может так и есть, а, может, врут… Да, и скорей всего, что врут. Но, как бы то ни было, а помни это и по сторонам поглядывай. И как начнут вокруг тебя фонтаны разноцветные из земли бить, или, там, пузыри красочные плавать-переливаться, знай  – дело твое плохо и хуже уже некуда. И можно, значит, уже заворачиваться в свой графский саван с гербами и коронами и изо всех сил дубасить головой в поминальный колокол!»

От такой новости леди Кай даже остановилась. Замерла в неподвижности, прислушиваясь к своим ощущениям, и только глазами изо всех сил по сторонам ворочала, пытаясь понять – видит ли она эту клятую радугу или нет. Или это просто свет так хитро преломляется, продираясь сквозь чуть прикрытые ресницы. По всему выходило, что вроде, никаких радуг не было. Хотя… Кто его разберет…

Естествоиспытания эти ее без внимания, понятное дело, не остались, и унявшаяся было ненадолго Хода, завела свою песнь по новой:

«Ну что? Точно не видишь? Или, может, все-таки видишь, просто говорить не хочешь?»

– Да точно. Точно не вижу! Уймись уже.

«Ну ладно, – Хода согласилась нехотя, и сомнения в ее голосе звучали отчетливо, а это значит, что остались они, никуда не делись и, вообще – поселились надолго. – Ладно. Давай над внешностью твоей поработаем. Может и получится… Знаешь что? Попробуй-ка расслабиться. Собери волю».

Осси попробовала.

Потом еще раз. И еще.

Без толку. По уверениям Ходы стало только хуже, хотя сама Осси ничего не чувствовала.

«Нет. Ничего не получается, – вздохнул Страж. – Похоже, время идет, и периоды рецессии становятся все реже и короче. Ладно, ходи так».

Очень хотелось ее прибить. Но для этого сначала надо было поймать, а Хода прекрасно понимая, какую реакцию вызовут ее слова, резко стартанула вперед и теперь летела даже впереди Мея.

Перед воротами все же остановилась. Хватило все-таки ума. Остановился и Мей. Ну, тот, правда, вообще своеволием не отличался. Не то, что некоторые.

Изблизи ворота были просто огроменными. И, честно говоря, если бы они были закрыты, Осси вряд ли смогла бы сдвинуть массивную створку в четыре человеческих роста и в поларда толщиной. Да еще и обшитую чем-то сильно похожим на золотые листы  с какой-то совершенно невообразимой чеканкой. В общем, можно сказать – повезло, что открыты были.

На этом, правда, везение закончилось, потому, как в проеме ворот была натянута сторожевая нить. Даже не нить, а – целая сеть – снизу и до верху, и очень, зараза, густая. Просочиться сквозь нее и не потревожить, мог разве что жучок-паучок, да и то, если не сильно большой. Во всяком случае, Осси, такой фокус был не под силу.

Она стояла в створе распахнутых настежь ворот и разглядывала переливающуюся янтарем паутину. То, что она ее увидела – это было здорово. И благодарить за это следовало безвременно покинувшего этот мир ула, сделавшего из нее почти настоящую вампиршу. Без этого она сеть не заметила бы нипочем, никогда и ни за что. Хода бы, конечно, подсказала, но это было бы… не то. В общем, Осси была собой довольна. Нет, что называется, худа без добра…

Видеть, правда, еще не означает – преодолеть. А задевать сторожа, которого кто-то тут специально навесил, не очень хотелось. В том, что нить – сторожевая, а не боевая, Осси была уверена абсолютно. Понемногу в цветах она начинала разбираться, так что сомнений в этом не было. Как и в том, что повесели ее не строители Храма. Не для того они тут горбатились, чтобы потом все ловушками опутать… Повесил ее тот, кто долину от глаз людских спрятал. На всякий, так сказать, случай повесил. Для страховки.

Вот случай и подвернулся.

Время шло, а решение этой задачки все как-то не получалось. Хода, что характерно, тоже помалкивала. И от Мея толку никакого не было – стоял себе да переминался с ноги на ногу, всем своим видом выражая нетерпение и активное желание двигаться вперед. Стоял-стоял, а потом, устав, видимо ждать, взял и двинулся. Прямо насквозь. Только, можно сказать, похвалили и в пример поставили, и вот – на тебе…

Осси с ужасом смотрела, как прогибаются под телом Мейла-куна тонкие нити, как одна за другой они с жутким треском лопаются, уступая мощному напору, но сделать уже ничего не могла.

А Мей, похоже, ничего даже не заметил. Прошел себе, как ни в чем не бывало, сквозь арку ворот, и обернулся – мол, ну, чего ты там… идешь?

– Иду, – вздохнула Осси и двинулась за ним. – Теперь уж все равно…

Теперь, действительно, было все равно – если где-то в глубине Храма и бил сейчас тревогу ответственный за это дело колокол, то здесь его все равно было не слышно. Оставался еще правда шанс, что за столько лет поставленная тут когда-то охрана разладилась и пришла в полную естественную негодность – иначе говоря, померла, – но надеяться на это было несколько наивно.

– Ладно, будем посмотреть…

«Это правильно», – согласилась Хода и последовала за девушкой.

Внутри Храм не выглядел таким нарядным как издалека – с площади. То есть развалин тут, конечно, не было, но розовые камни стен были густо опутаны толстыми корявыми стволами вьюнов, взобравшимися за годы безраздельного хозяйничанья на довольно-таки приличную высоту. Сами стены кое-где потрескались, но в целом выглядело все довольно прилично и впечатляло, даже не смотря на некоторое запустение.

Осси шла по небольшому широкому проходу, образованному двумя высокими стенами, который через десяток шагов превращался в просторную и прозрачную для всех ветров аллею. До нее оставалось всего – ничего, – уже видны были огромные валуны, по ее краям, и небольшие скульптуры по середине дорожки, но пройти этот последний десяток шагов Осси не дали.

Не надо было все-таки сторожевую сеть рвать…

Сначала раздавшийся сзади глухой удар, прокатившийся мимо гулкой волной и отраженный от стен многократным эхом, возвестил о том, что пути к отступлению больше нет – входные ворота закрылись.

Сразу за этим в пяти шагах от Осси, из расступившихся плит мостовой начала подниматься стена, преграждая дорогу вперед. Росла она совершенно беззвучно – не было ни обязательного в таких случаях скрежета камня по камню, ни лязга, ни даже шелеста. Зато делала она это на удивление шустро.

Умница Мей среагировал как всегда быстро и грамотно и, не дожидаясь чем, когда и где закончится рост неожиданно появившейся на его пути преграды, с ходу через нее перемахнул. Прыжок его был великолепен и грациозен и даже оставлял ему еще запас по высоте. В общем, мертвый кот ушел красиво, а вот Осси оказалась в ловушке. Правда, не очень сложной.

Ее создатели придерживались на этот счет, видимо, такого же мнения, а поэтому решили привнести сюда еще несколько обязательных элементов…

Справа и слева от Осси раздался громкий треск, и повернувшаяся на звук, леди Кай увидела, как из стены, ломая и раздирая на части бурые сухие стволы вьюна, выдвигаются здоровые толстенные шипы размером с руку – не меньше. То же самое происходило с другой стеной, и уже через несколько мгновений обе они топорщились длинными и, что примечательно – очень острыми иглами. Шипы эти, по всей видимости, все это время содержались в идеальном состоянии, – во всяком случае, ни следа ржавчины на них видно не было, а блестели они так, будто маслом их смазывали долго и тщательно каждый будний день. А иногда, похоже, – и по праздникам.

Некоторое время не происходило ничего, и Осси даже было начала волноваться  – не произошло ли где какой поломки или сбоя, но все обошлось… События развивались очень предсказуемо, так, как и должны были и до невозможности банально. Стены с жутким грохотом пришли в движение и начали медленно сближаться с таким расчетом, что леди Кай, которая по замыслу создателей этой несуразицы все это время должна была стоять на месте как истукан, вскоре оказалась бы утыкана толстенными иглами со всех сторон.

Осси прямо расстроилась – стоило тратить силы и городить такую красивую и сложную охранную сеть, чтобы потом низвести все до пошлейшей банальности с ползущими стенами и острыми шипами. Даже неловко как-то стало, будто это она все испортила…

А стены, тем временем, все ползли, и сопровождалось это действо на этот раз всеми надлежащими эффектами и атрибутами. Земля под ногами дрожала и сотрясалась, а в воздухе грохотало и скрежетало так, что казалось – наступает самый последний и бесповоротный конец света, от которого надо бежать подальше и без оглядки. Впрочем, отсюда действительно пора было убираться, потому как становилось тут все неуютней.

Осси достала из рюкзака перчатки Васьяра[2], не спеша их надела, расправила, аккуратно застегнула и, поплевав для порядка на ладони, подошла к стене, за которой недавно скрылся Мей. Подняться по невысокой ровной поверхности было делом несложным и недолгим, и очень скоро Осси легко перемахнула через край, спрыгивая вниз, на встречу свободе, относительной независимости… и узору леи, в который она вляпалась со всей дури и со всего размаха. Двумя ногами и почти в самую середину.

И вот тогда ей стало по-настоящему страшно.

Узор был красивым. Просто сказочным. Осси даже представить себе не могла силу мага, способного сотворить такое. Если только… Но об этом даже думать не хотелось. Потому как, если узор этот, действительно, рисовал Странник, то можно было уже не дергаться. Просто лечь и сразу помереть.

Но помирать не хотелось, и Осси вознамерилась дернуться.

«Стой! – Хода почувствовала ее движение раньше, чем оно началось. – Стой спокойно!»

– Стою, – кто бы с Ходой спорил в такой ситуации. Уж точно не леди Кай.

«Вот и стой! Что это ты, интересно, собиралась сделать?»

– Прыгнуть, – Осси уже чувствовала себя полной дурой.

«Надо же! Прыгнуть! А потом? Еще прыгнуть? И еще, и еще, и еще?»

Осси посмотрела на тонкую как волос изумрудную линию, закрученную множеством спиралей и замков. Узор мало, что был красивым, он был еще и огромным. Пылающая ярким светом фигура занимала все пространство от стены до стены и тянулась вперед шагов на двадцать. На славу здесь потрудились…

«И кто бы тебя тут отскребал после твоих прыжков?» – Похоже, Хода здорово разозлилась.

– Ну, хватит!

«Хватит?»

– Да. Я все поняла…

Удивительно, но Хода замолчала. Видимо, действительно, ситуация была хуже некуда, раз она даже про нотации забыла. Вот уж вляпались – так вляпались!

«Слушай внимательно!»

– Я слушаю.

«И не перебивай меня на каждом слове!» – Хода просто шипела в еле сдерживаемом бешенстве.

Осси промолчала, выражая тем самым полную покорность и глубокое раскаяние.

«Загнали тебя сюда красиво. Грамотно загнали…»

Осси хмуро кивнула. Да уж… действительно грамотно. Рассчитано все было здорово: на первый взгляд – глупая примитивная ловушка, из которой так легко было выбраться, но не тут-то было… Выбравшись из «обманки» она оказалась по самые ушки в дерьме уже настоящем.

«Ты видела, как Мей по линиям ходит?»

– Мей? – Осси подняла голову. Котяра сидел где-то там – далеко за пределом изумрудного узора, обернувшись своим хвостом, и с интересом разглядывал свою тень. И ведь что примечательно – если сам он выглядел, как бы, обросшим серой призрачной шерстью, то тень его отражала одну только голую правду и истинную сущность – это была тень скелета.

– Ну как ходит… Идет себе, и идет…  А что?

«Да… – непонятно чего в голосе Ходы было больше – усталости или разочарования. – Слушай, я вообще не понимаю, как  ты до преклонных лет-то дожила?»

– До каких лет? – Опешила Осси. Аж дыхание перехватило. – До преклонных?

«Да. С такой внимательностью как у тебя, так долго, знаешь ли, не живут. Да и вообще не живут. Быстрее все закончиться должно было… Так вот, Мей когда идет по узору, он наступает только на линии. Слышишь меня? Только. На. Линии. И никогда – на то, что между ними».

– Правда? – Осси была обескуражена. А ведь когда Мей там, в подвале по узору разгуливал туда-сюда, Хода, казалось, на него и внимания-то не обращала. Она была настолько поглощена изучением картины, что весь остальной мир для нее, вроде как, и не существовал. И вот, поди ж ты, все углядела, запомнила и… промолчала.

«Правда, – передразнила ее Хода. – По линиям он ходит. Аккуратненько-аккуратненько так ступает, хотя со стороны это выглядит – будто легко и непринужденно, и именно это, моя дорогая, и называется кошачьей грацией».

– Умение ходить по линиям леи так называется? – Удивилась Осси. – А я думала…

«Ты безнадежна, – вздохнула Хода. – Умение легко и непринужденно выполнять невероятно сложный трюк так называется… Ладно… Значит так, если ты хочешь когда-нибудь попасть домой, причем целой, а не соскобленной в небольшую баночку, то тебе надо будет пройти по этой линии от того места, где стоишь, и до самого ее края. Там можешь спрыгнуть. Главное, линии не пересекать, Да, и на эту черноту между ними тоже старайся не наступать. Понятно?»

– Понятно, – насупилась Осси. – Понятно-то оно – понятно, но ведь Мей напрямик ходит, а не по линии…

«Вот когда ты Мейем станешь, тогда и будешь ходить напрямик. А первые сто лет – потренируйся пока по линиям».

Осси с сомнением посмотрела на узор – ну сто лет, это, конечно, Хода хватила, но времени прогулка по изумрудной кривой должна была занять порядочно. Уж больно навороченный узор тут намалевали.

– А другого пути нет?

«Есть. Даже два. Подождать пока узор осыплется. Я думаю, это будет лет так через триста с небольшим… Либо, просто сделать шаг вперед, или прыгнуть как ты хотела, и сразу – прямиком за Вуаль… Что выбираем?»

Да… выбирать было не из чего.

– Прогулку.

«Отлично. Главное, запомни – не торопись, не спеши, с линии не сходи, другие витки не пересекай, – и все будет нормально. Просто постарайся».

– Постараюсь, – буркнула Осси и сделала первый шаг.

Идти оказалось труднее, чем предполагалось. Казалось, чего такого – покружить немного по каменным плитам мостовой, не сходя с нарисованной линии… Раз плюнуть…

Ничего подобного. Жизнь, как всегда, оказалась другой, и, как обычно, в действительности все было сложнее и, соответственно, хуже…

Во-первых, линия была очень тонкой и яркой, и уже через десяток шагов глаза ломило так, что смотреть на нее было просто невмоготу. Во-вторых, от черноты между витками, – которые, к слову, местами почти соприкасались, а местами разбегались довольно далеко друг от друга, – веяло совершенно невообразимым холодом. Так что, очень скоро ноги окоченели, и Осси их почти уже не чувствовала. Но это все было – так… мелкие неудобства.

Настоящая проблема заключалась совсем в другом. Выжженная магией в абсолютной черноте под ногами линия неожиданно повела себя так, будто Осси шла не по рисунку на земле, а по тонкому канату на головокружительной высоте. Линия пружинила и тихонько раскачивалась в такт осторожным шагам, так и, норовя сбросить в манящую ледяную бездну. Так что уже после пятого шага мир сузился до горящей изумрудным огнем фигуры под ногами, а все остальное просто перестало существовать, а после десятого – Осси кляла себя, Ходу, Мея, и, вообще, всех и вся и на чем свет стоит.

Тени на земле порядком уже удлинились, а Осси прошла лишь ничтожно малую часть пути. Пот уже лил ручьями, заливая глаза, и вытереть его не было сил. Их вообще оставалось мало, и все меньше с каждым шагом, будто ненасытный узор вознамерился выпить ее досуха…

Потом появилась предательская дрожь в ногах. Пару раз Осси споткнулась и чуть не потеряла равновесие. Удержаться от падения удалось просто чудом, и пришлось долго собраться с силами и уговаривать себя продолжить прерванный путь…

Еще полвечности спустя, Осси пожалела, что дала себя втянуть в эту безумную авантюру и уже готова была плюнуть на все и бросить эту глупую и совершенно безнадежную затею. Лучше было лечь и умереть прямо здесь, чем тянуть дальше и надеяться непонятно на что. Задача была явно невыполнимой…

А потом наступило полное отупение. Она брела по тонкому волосу линии как зомби – без цели, без мыслей, без желаний… Где-то в запредельной дали что-то невразумительное гундосила неугомонная Хода, но это уже не имело ровно никакого значения и смысла.

Прошло бесконечно много времени…

Без малого вечность…

И вдруг, в один миг дышать стало неожиданно легко, а пространство вокруг вспыхнуло и заиграло яркими красками. И оказалось, что узор не заполняет собой весь этот бескрайний мир, а составляет лишь ничтожную его часть. Столь малую, что прогулка по нему вряд ли может сойти за геройский подвиг. Осси зашагала легко, даже не смотря под ноги, а просто чувствуя самим своим естеством каждый изгиб, поворот и наклон изумрудной нити.

Неожиданно, – просто совершенно внезапно, – линия кончилась.

Была  и не стала.

Осси стояла на самом краю узора, а прямо перед ней, уютно завернувшись в пушистый хвост, сидел Мей. Кажется, за все это время он не только не сдвинулся с места, но даже и позу не поменял.

– Мей... Меюшка… Я прошла. Я теперь как ты могу… – Ноги не держали, и Осси опустилась на землю рядом с мертвым котом. – Сейчас. Посижу немного… и пойдем…